Катчхоф
Поделись знанием:
Координаты: 50°46′31″ с. ш. 6°05′02″ в. д. / 50.77528° с. ш. 6.08389° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.77528&mlon=6.08389&zoom=12 (O)] (Я)КатчхофКатчхофКатчхоф
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
(перенаправлено с «Катшхоф»)
| Катчхоф | |
| Ахен | |
| Общая информация | |
| Прежние названия | Gerhard-Chorus-Platz |
 | |
| [www.openstreetmap.org/?lat=50.775475&lon=6.084074&zoom=18&layers=M на карте OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/-/CBQfZZ8t на карте яндекс] | |
| [maps.google.com/maps?q=%D0%B0%D1%85%D0%B5%D0%BD,+%D0%9A%D0%B0%D1%82%D1%88%D1%85%D0%BE%D1%84&hl=ru&ie=UTF8&ll=50.775469,6.084226&spn=0.002056,0.005659&sll=37.0625,-95.677068&sspn=37.819897,92.724609&z=18&vpsrc=6 на карте Google] | |
Катчхоф (нем. Katschhof) — площадь, являющаяся центром исторического ядра города Ахен (федеральная земля Северный Рейн — Вестфалия). Расположена между Ахенским собором и Ахенской ратушей на месте разрушенного императорского дворца, от которого до нашего времени дошли только капелла Карла Великого, ставшая частью Ахенского собора, и башня Granusturm, которая стала восточной башней новой ратуши.
Название площади происходит вероятно от слова Katzhoff (в дословном переводе — «Кошачий двор»), так в средневековье называли место установки позорного столба, который стоял на площади до 1790 года. С 1847 по 1902 год площадь носила имя ахенского бургомистра Герхарда Хоруса, по указанию которого было построено новое здание Ахенской ратуши. В 1902 году площади было возвращено историческое название, а имя Герхарда Хоруса было увековечено в названии маленькой улочки рядом с Ахенским собором — Ritter-Chorus-Straße (улица Рыцаря Хоруса).
Прямоугольная форма площади 100×40 м обусловлена размерами внутреннего двора императорского дворца, который располагался между королевским залом, на фундаменте которого сейчас стоит ратуша, и дворцовой капеллой Карла Великого.
Имеющий непередаваемую средневековую атмосферу Катчхоф является местом проведения концертов, еженедельных базаров, городских праздников, а также ежегодной Ахенской Рождественской ярмарки.
В 2009 году площадь Катчхоф вошла в состав европейского проекта «Путь Карла Великого».
Содержание
История Катчхофа[1]
- 789 год — начало строительства Ахенского императорского дворца
- 1166 год — строительство суконного ряда и ярмарочного здания
- 1460 год — первое упоминание о позорном столбе
- 1790 год — под веянием французской революции с площади убирают позорный столб
- 1870 год — на южной стороне площади строят дома № 7, 8 и 9
- 1943 год — 14 июля во время бомбардировки союзнической авиации сильно пострадали собор, ратуша и площадь
- 1960 год — строятся новые здания муниципалитета, вокальной школы собора и ЗАГСа
- 1976 год — 10 июня на площади состоялся первый еженедельный базар
- 1982 год — превращение Катчхоф в пешеходную зону
- 2003 год — закончены работы по освещению южного фасада ратуши
- 2006 год — 11 декабря, обер-бургомистр Ахена доктор Юрген Линден подписывает указ на выделение 2,5 млн. € на реставрацию площади и ратуши
Напишите отзыв о статье "Катчхоф"
Примечания
- ↑ [www.mixed-media-aachen.de/data/anzeigen2.php?ID=793 История Катчхоф] (нем.)
Литература
- Hugo Loersch: Der Kaks- oder Katschhof zu Achen, Buch, Aachen, 1879
- Carl Oppenhoff; W. Weitz: Der Kacks oder Katschhof zu Aachen in: Zeitschrift des Aachener Geschichtsvereins 2, 1880, стр. 332—335, [commons.wikimedia.org/w/index.php?title=File:Zeitschrift_des_Aachener_Geschichtsvereins_2.pdf&page=338 Google online]
- Susanne Becker: Der Katschhof in Aachen, 1. Aufl., 1992. ISBN 3-88094-703-1. RK-Heft Nr. 372
Ссылки
- [www.route-charlemagne.eu/Stationen/Centre_Charlemagne/Katschhof_Historie/index.html?lang=EN Страница Катшхоф на сайте европейского проекта «Путь Карла Великого»] (англ.)
Отрывок, характеризующий Катчхоф
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
