Киево (Хорватия)
Город
Показать/скрыть карты
|
Ки́ево[1] (хорв. Kijevo) — небольшое село в Хорватии, в далматинской глубинке юго-восточнее Книна. В административном отношении принадлежит Шибенско-Книнской жупании.
Местоположение
Киево лежит под горами Динара в плодородной долине у истока реки Цетина. Село расположено на автомагистрали национального значения D1 между городами Врлика и Книн.
История
Во времена Первой мировой войны погибли тридцать четыре жителя Киева[2].
В период Второй мировой Киево вошло в состав марионеточного Независимого Государства Хорватия. Весной 1942 года поселение взяли югославские партизаны. Примерно половина населения села бежала и переселилась в Славонию и Срем[3]. 27 января 1943 в Киево пришли четники и успешно взяли его[3]. Всего в этой войне погибло 209 жителей Киева[3].
Война в Хорватии
Киево получило печальную известность в 1990 и 1991 годах в ходе войны в Хорватии между хорватами и краинскими сербами, отказавшимися признать сецессию Хорватии и пытавшимися создать Республику Сербская Краина. Хорватское министерство внутренних дел создало в Киеве полицейский участок. Село тогда насчитывало 1261 жителя, 99,6 % из которых были хорватами, но его окружали этнически сербские села Полача, Цивляне и Цетина. Поэтому вскоре Киево был взято в кольцо и осаждено сербскими войсками Милана Мартича, который 17 августа 1991 приказал построить баррикады, чтобы преградить любой доступ в село. 18 августа 1991 Милан Мартич предъявил ультиматум полиции и жителям Киева с требованием покинуть село.
В конце концов, 26 и 27 августа 1991 подразделения Югославской Народной Армии под командованием полковника Ратко Младича, вошли в село, в результате всё хорватское население бежало в Дрниш. Киево сровняли с землёй, не уцелел ни один дом. Корреспондент Белградского телевидения Весна Югович запечатлела эти события. Международный трибунал по бывшей Югославии включил этническую чистку в Киеве в обвинительное заключение по делу Мартича[4] и Младича[5]. Милан Мартич был осуждён, тогда как Ратко Младич более 15 лет успешно скрывался от трибунала, и только 26 мая 2011 был разоблачён, арестован, и защищается на судебном процессе в Гаагском трибунале.
Напишите отзыв о статье "Киево (Хорватия)"
Примечания
- ↑ Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 2009 г. ; гл. ред. Г. В. Поздняк. — М. : ПКО «Картография» : Оникс, 2010. — С. 70. — ISBN 978-5-85120-295-7 (Картография). — ISBN 978-5-488-02609-4 (Оникс).</span>
- ↑ Ante Kovačević. Kijevo i okolica : kulturnopovijesna, etnografska i prirodna baština Hrvatskog podinarja. Kijevo : Općinsko poglavarstvo, 2000. (pg. 18)
- ↑ 1 2 3 Ante Kovačević. Kijevo i okolica : kulturnopovijesna, etnografska i prirodna baština Hrvatskog podinarja. Kijevo : Općinsko poglavarstvo, 2000. (pgs. 21-22)
- ↑ www.icty.org/x/cases/martic/cis/en/cis_martic_en.pdf
- ↑ [www.un.org/icty/indictment/english/mla-ai021010e.htm Icty - Tpiy :]
</ol>
Ссылки
- [www.kijevo.hr/ Официальная веб-страница]
Отрывок, характеризующий Киево (Хорватия)
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
