Китайские военные трактаты
Поделись знанием:
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
Китайские военные трактаты создавались и использовались в Китае на протяжении многих веков. Сохраняя богатый опыт, они оказали существенное влияние на развитие военной мысли не только в самом Китае, но и за его пределами[1].[2]
Наиболее известны семь классических трактатов — У цзин ци шу (кит. трад. 武經七書, упр. 武经七书, пиньинь: Wǔjīngqīshū). Они были признаны классическими в XI веке и, начиная с империи Сун, включались в большинство военных энциклопедий.[3] В определённые периоды эти труды были обязательным чтением для командиров китайской армии. Они изучались китайскими коммунистами во время Гражданской войны. Сборники с китайскими военными трудами неоднократно были переведены и опубликованы на Западе.[3]
Семь классических трактатов
| Название | Авторы | Содержание | Династия | Время | Происхождение | Иллюстрация | Описание |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Искусство войны (кит. трад. 孫子兵法, упр. 孙子兵法, пиньинь: Sūn Zǐ bīng fǎ, палл.: Сунь-цзы бинфа) | Сунь Цзы | Состоит из 13 глав, каждая из которых посвящена одному из аспектов войны. В ней уделяется внимание важности позиционирования. | Период Весны и Осени | около VI века до н. э. | царство У | 
|
Бамбуковая книга «Искусство войны» периода правления Цяньлуна |
| У-цзы бин фа (кит. трад. 吳子, упр. 吴子, пиньинь: Wúzǐ) | У Ци | - | Период Сражающихся царств | IV век до н. э. | - | - | - |
| Методы Сыма (кит. трад. 司馬法, упр. 司马法, пиньинь: Sīmă Fă) | Сыма Жанцзюй | В работе обсуждаются законы, политика, военная организация, командование, дисциплина, стратегия.[4] | Период Сражающихся царств | IV век до н. э. | царство Ци | - | - |
| Лю тао (кит. трад. 六韜, упр. 六韬, пиньинь: Liùtāo) | Цзян Цзыя | Включает 6 глав, в каждой из которых описан способ участия в войне. | Чжоу | XI век до н. э. | Чжоу | 
|
Цзян Цзыя — портрет из энциклопедии Саньцай Тухуэй (1607). |
| Вэй Ляоцзы (кит. трад. 尉繚子, упр. 尉缭子, пиньинь: Wèi Liáozi) | Вэй Ляо | Наряду с военными, рассматриваются гражданские методы. Согласно трактату, сельское хозяйство и население — важнейшие ресурсы государства.[5] | Период Сражающихся царств[6] | IV—III в. до н. э.[3] | царство Ци | - | - |
| Хуан Шигун Сань Люэ (кит. трад. 黃石公三略, упр. 黄石公三略, пиньинь: Huáng Shígōng Sān Lǜe) | - | Состоит из трёх частей. В работе большое внимание уделяется административному контролю, кроме этого упоминаются некоторые аспекты тактики.[7] | Период Сражающихся царств[3] | - | - | - | - |
| Тан Тайцзун Ли Вэй гун вэнь дуй (кит. трад. 唐太宗李衛公問對, упр. 唐太宗李卫公问对, пиньинь: Táng Tàizōng Lĭ wèigōng Wènduì, буквально: «Вопросы и ответы между Тан Тайцзуном и Ли Вэйгуном») | Император Тай-цзун и Ли Цзин | В виде диалога рассматриваются вопросы стратегии.[8] | Тан[3] | VII век | Тан | 
|
Портрет императора Тайцзуна. |
Другие трактаты
| Название | Авторы | Содержание | Династия | Время | Происхождение | Иллюстрация | Описание |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Сунь Бинь бинфа (кит. трад. 孫臏兵法, упр. 孙膑兵法, пиньинь: Sūnbìn Bīngfă) | Сунь Бинь | Труд состоит из 89 глав и содержит иллюстрации. | Период Сражающихся царств | IV век до н. э. | Царство Ци | - | - |
| Тридцать шесть стратагем (кит. трад. 三十六計, упр. 三十六计, пиньинь: sān-shí-liù jì, палл.: саньшилю цзи) | - | Рассматриваются разнообразные тактические задачи. | - | - | - | 
|
Страница из книги, изданной при династии Мин. |
| Уцзин цзунъяо (кит. трад. 武經總要, упр. 武经总要, пиньинь: Wǔjīng Zǒngyào) | Цзэн Гунлян, Дин Ду, Ян Вэйдэ | Труд охватывает много вопросов, в том числе военные корабли и метательные машины. | Сун | XI век | Северная Сун | 
|
Иллюстрация из трактата. |
| Книга сердца, или Искусство полководца (кит. трад. 將苑, упр. 将苑, пиньинь: Jiàng Yuàn) | Чжугэ Лян | Сун | XI—XII век | 
|
Страница из тангутского перевода трактата. | ||
| Хо лун цзин (кит. трад. 火龍經, упр. 火龙经, пиньинь: Huǒ Lóng Jīng) | Цзяо Юй, Лю Цзи | В трактате рассмотрены различные виды порохового оружия.[9] | Империя Мин | XIV век | Империя Мин | 
|
Иллюстрация из трактата. |
| Цзисяо синьшу (кит. 紀效新書, пиньинь: jì xiào xīnshū) | Ци Цзигуан | Рассмотрены вопросы стратегии, разные способы ведения военных действий. | Империя Мин | XVI век | Империя Мин | - | - |
| Убэй чжи (кит. трад. 武備志, упр. 武备志, пиньинь: Wǔbèi Zhì) | Мао Юаньи | Содержит около 11 тысяч страниц, рассматривает широкий круг вопросов, включая вооружение. Содержит географические карты. | Империя Мин | XVII век | Империя Мин | 
|
Фрагмент карты Мао Куня, показывающий бассейн Аравийского моря. |
| Военный канон в ста главах | Цзе Сюань | Энциклопедия военной мудрости, представляющая основные понятия и принципы китайского военного искусства. | Империя Мин | XVII век | - | - | - |
Напишите отзыв о статье "Китайские военные трактаты"
Примечания
- ↑ Hwang, Ching Chane. «Gender and Global Politics of the Asia-Pacific.» MacMillan Publishers. p. 59.
- ↑ Griffith (2006), 1
- ↑ 1 2 3 4 5 Van de Ven Hans J. [books.google.com/books?id=IXKkCXDvYFYC Warfare in Chinese History]. — BRILL, 2000. — P. 7. — ISBN 90-04-11774-1.
- ↑ Sawyer Ralph D. [books.google.com/books?id=N3z6OwIIf-IC The Seven Military Classics of Ancient China]. — Westview Press, 1993. — P. 111–112. — ISBN 0-8133-1228-0.
- ↑ Sawyer (1993) pp. 232—238
- ↑ Van de Ven Hans J. [books.google.com/books?id=IXKkCXDvYFYC Warfare in Chinese History]. — BRILL, 2000. — P. 7. — ISBN 9004117741.
- ↑ Sawyer (1993) pp. 289—291
- ↑ Van de Ven Hans J. [books.google.com/books?id=IXKkCXDvYFYC Warfare in Chinese History]. — BRILL, 2000. — P. 6–7. — ISBN 9004117741.
- ↑ Needham, Volume 5, Part 7.
Литература
- Sun, Tzu, The Art of War, Translated by Sam B. Griffith (2006), Blue Heron Books, ISBN 1-897035-35-7
- Needham, Joseph (1986). Science and Civilization in China: Volume 5, Chemistry and Chemical Technology, Part 7, Military Technology; the Gunpowder Epic. Taipei: Caves Books Ltd.
Отрывок, характеризующий Китайские военные трактаты
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
