Ковалевский, Владимир Онуфриевич

Владимир Онуфриевич Ковалевский
Место рождения:	д. Шустянка, Динабургский уезд, Витебская губерния, Российская империя
Научная сфера:	палеонтология, геология
Альма-матер:	Императорское училище правоведения

Влади́мир Ону́фриевич Ковале́вский (2 (14) августа 1842, деревня Шустянка Витебской губернии — 15 апреля 1883, Москва) — российский революционер, геолог, палеонтолог-эволюционист, основатель эволюционной палеонтологии, доктор философии. Муж Софьи Ковалевской, брат зоолога Александра Ковалевского.

Биография

Владимир Онуфриевич Ковалевский родился 2 (14) августа 1842 года в имении своих родителей деревне Шустянка Динабургского уезда Витебской губернии. Его брат Александр стал впоследствии известным эмбриологом. Владимир окончил Училище правоведения, где подготовлялись высшие административные чиновники государства, однако по этому пути не пошёл. В 1868 году вступил в фиктивный брак с дочерью генерала Софьей Корвин-Круковской, и они вместе уехали за границу, в Германию, где Софья Ковалевская поступила в Гейдельбергский университет. Фиктивные браки заключались обычно с целью освобождения молодых девушек от родительской власти, для того чтобы ехать за границу учиться: в России в то время высшее образование для женщин было недоступно. Впоследствии брак стал фактическим.

За границей В. О. Ковалевский занялся изучением естественных наук. Особенно увлекла его палеонтология — наука о древних ископаемых организмах, тогда ещё мало разработанная область знания. За несколько лет Владимир Онуфриевич Ковалевский самостоятельно в совершенстве овладел ею, читая специальную иностранную литературу. Он ознакомился с коллекциями остатков ископаемых животных в европейских музеях. Горячий сторонник эволюционного учения Чарлза Дарвина, В. О. Ковалевский поставил своей целью доказать справедливость этого учения, используя палеонтологические находки, особенно копытных, наиболее полно представленные в музеях. В 1871 году посещают осажденный Париж, где находится сестра Софьи — революционерка Анна Васильевна Корвин-Круковская. Короткое время участвуют в деятельности Парижской коммуны. После её падения помогают спасти Виктора Жаклара — коммунара и мужа Анны. В. О. Ковалевский пропагандирует учение Чарльза Дарвина. В 1872 году в Йенском университете получил степень доктора философии. В. О. Ковалевский хотел иметь учёную степень от русского университета. Весной 1873 г. он сделал неудачную попытку получить степень магистра в Одессе. В 1875 году получил степень магистра минералогии в Петербургском университете. В 1881 году избран доцентом кафедры геологии Московского университета. В последние годы жизни одновременно с научной работой занимался предпринимательской деятельностью.

Покончил жизнь самоубийством, не выдержав последствий финансового краха его фирмы. Пришла телеграмма о судебном процессе против промышленного общества, директором которого он ранее состоял. В. О. Ковалевский спешно возвратился в Москву и в ночь с 27 на 28 апреля 1883 года, не дождавшись суда, кончает жизнь самоубийством. Константиново — пункт нахождения нефтехимического предприятия В. И. Рагозина (на Волге, вблизи Ярославля), партнера В. О. Ковалевского. В Константинове в 1881 году жил и работал Д. И. Менделеев, также сотрудничавший с В. И. Рагозиным.

Семья

В 1868 году женился изначально фиктивным браком на Софье Васильевне Ковалевской. В этом браке родилась дочь Софья Владимировна Ковалевская (1878—1952), ставшая врачом и переведшая со шведского языка многие работы матери.

Научная деятельность

Работы Владимира Онуфриевича Ковалевского посвящены проблеме эволюции копытных. Изменения в строении их скелета он связал с изменениями условий среды обитания. В. О. Ковалевский показал, например, что переход от низкокоронковых зубов и трехпалых конечностей у предков современной лошади к высококоронковым зубам и однопалости у современных лошадей связан с приспособлением к жизни на открытых пространствах, к жесткой пище и быстрому бегу.

Изучая кости конечностей третичных копытных, Ковалевский стремился устанавливать филогенетические отношения между отдельными родами, то есть прослеживать филогенетические ряды, которые он считал лучшим доказательством эволюции. Владимир Онуфриевич установил ряд закономерностей эволюции копытных. Так учёный открыл закон, названный его именем (закон Ковалевского): освоение новых экологических зон в той или иной группе организмов сначала осуществляется относительно примитивным способом, без глубоких изменений общего плана строения; позже получают распространение более совершенные типы строения, лучше приспособленные к данной экологической обстановке. В дальнейшем первые вытесняются вторыми. Этому закону подчинено экологическое распространение почти всех живых организмов. Относительная целесообразность строения организма вырабатывается в связи с определенными изменениями среды в результате естественного отбора.

Исследования В. О. Ковалевского убедительно подтверждали мысль Чарлза Дарвина о том, что животные не всегда были такими, как теперь, они изменялись с изменением условий обитания в процессе эволюции.

Библиография

• On the Osteology of the Hyopotamidae (1873)
• Sur l`Anchitherium aurelianense Cuv. et sur l`histoire paleontologique des chevaux, «Memoires de l`Academie des sciencer de St-Petersbourg», VII serie, v. XX, № 5 (1873)
• Остеология двух ископаемых видов из группы копытных — Entelodon и Gelocus Aimardi" (1875)
• Osteologie des Genus Entelodon Aym.
• Monographie der Gattung Antracotherium Cuv. und Versuch einer naturlichen Klassification d. fossilen Huftthiere" (1876)
• Ковалевский В. О. О границах между юрской и меловой формациями" (1877)
• Ковалевский В. О. Палеонтология лошадей. Серия "Классики науки". М., Изд-во АН СССР, 1948 (содержит 2 монографии В. О. Ковалевского).
• Ковалевский В. О. Собрание научных трудов (в трех томах). M., Изд-во АН СССР, Т. 1. 1950; Т. 2. 1956; Т. 3. 1960.

Литература

• Борисяк А. А. В. О. Ковалевский, его жизнь и научные труды, изд. Академии наук СССР, Л., 1928 (приложен полный список научных трудов В. О. Ковалевского)
• Давиташвили Л. Ш. В. О. Ковалевский. М., Изд-во АН СССР, 1946. М., Изд-во АН СССР, 1951 (второе, дополненное издание).
• Давиташвили Л. Ш. Владимир Онуфриевич Ковалевский // Люди русской науки: Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники: Геология и география. М.: Физматгиз, 1962. С. 23-32.
• Резник С. Е. Владимир Ковалевский. Трагедия нигилиста. — М.: Молодая гвардия (серия ЖЗЛ), 1978

Ссылки

• Давиташвили Л. Ш. [e-heritage.ru/ras/view/publication/general.html?id=47726115 В. О. Ковалевский, 1842-1883]. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1946. 419, [3] с. (Научно-популярная серия. Биографии / АН СССР).

Отрывок, характеризующий Ковалевский, Владимир Онуфриевич

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.