Колесов, Владимир Викторович
Поделись знанием:
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
| Владимир Викторович Колесов | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Страна: | |
| Научная сфера: |
история русского языка, культуры и филологии |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известные ученики: | |
| Награды и премии: |
|
Влади́мир Ви́кторович Ко́лесов (род. 10 апреля 1934) — российский филолог. Доктор филологических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, действительный член Гуманитарной академии, заведующий кафедрой русского языка филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета (1979—2006). Лауреат университетских премий за лучшие научные работы (1973; 1989; 1999) и за педагогическое мастерство (1988).
Содержание
Области знаний
Историк русского языка, культуры и филологии: фонология и акцентология, историческая грамматика и стилистика, лексикология и лексикография, философия языка, культура языка и история языкознания; читает университетские курсы (с 1960 г.) по истории языка, сравнительной грамматике, философии языка и ментальности, исторической стилистике, лингвистической герменевтике, риторике и культуре речи (прагматике).
Автор более пятисот работ разного жанра.
Монографии
- Колесов В. В. История русского ударения: Именная акцентуация в древнерусском языке. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1972. — 256 с.
- Колесов В. В. Введение в историческую фонологию: конспект лекций, прочитанных студентам государственного университета в Сегеде в апреле 1972 года. — Szeged, 1973.
- Колесов В. В. История русского языка в рассказах. — М.: Просвещение, 1976. — 176 с. — (Мир знаний). — 100 000 экз.
- Колесов В. В. История русского языка в рассказах. 2-е изд. — М.: Просвещение, 1982. — 191 с.
- Колесов В. В. История русского языка в рассказах. 3-е изд. — М.: Акалис, 1994. — 169 с. — ISBN 5-86-275-064-9.
- Колесов В. В. Очерки по русской исторической акцентологии. — Szeged, 1978. — 176 с. — (Acta Univ. szegediensis de Attila Jozsef nominatae).
- Колесов В. В. Историческая фонетика русского языка. — М.: Высшая школа, 1980. — 215 с.
- Колесов В. В. Введение в историческую фонологию. — Л.: Ленинградский гос. ун-т им. А. А. Жданова, 1982. — 120 с.
- Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. — Л.: Изд=во Ленинградского ун-та, 1986. — 312 с.
- Колесов В. В. Л. В. Щерба. — М.: Просвещение, 1987. — 160 с.
- Колесов В. В. Древнерусский литературный язык / Ред. Ю. Ф. Денисенко; рецензенты: д-р филол. наук А. А. Алексеев, д-р филол. наук Б. И. Осипов. — Л.: Изд=во Ленинградского ун-та, 1989. — 296 с. — 3643 экз. — ISBN 5-288-00125-1.
- Колесов В. В. Культура речи — культура поведения. — Л.: Лениздат, 1988. — 271 с. — (Библиотека молодого рабочего). — ISBN 5-289-00151-4.
- Колесов В. В. Язык города. — М.: Высшая школа, 1991. — 192 с. — ISBN 5-06-001-674-9.
- Колесов В. В. Русская речь. Вчера. Сегодня. Завтра. — СПб.: Юна, 1998. — 246 с. — ISBN 5-86720-012-4.
- Колесов В. В. Древняя Русь: наследие в слове. Кн. 1. Мир человека. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2000. — 328 с. — ISBN 5-8465-0029-3.
- Колесов В. В. Древняя Русь: наследие в слове. Кн. 2. Добро и зло. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2001. — 304 с. — ISBN 5-8465-0030-7.
- Колесов В. В. Древняя Русь: наследие в слове. Кн. 3. Бытие и быт. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. — 400 с. — ISBN 5-8465-0224-5.
- Колесов В. В. Русская ментальность в языке и тексте. — СПб.: Петербургское востоковедение, 2007. — 640 с. — ISBN 978-5-85803-339-4.
- Колесов В. В. Древняя Русь: наследие в слове. Кн. 4. Мудрость слова. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. — 400 с. — ISBN 978-5-8465-0236-9.
- Колесов В. В. Историческая грамматика русского языка / Факультет филологии и искусств СПбГУ. — М.: Academia, 2009. — 512 с. — (Высшее профессиональное образование). — 2000 экз. — ISBN 978-5-8465-0794-4, ISBN 978-5-7695-5687-6.
- Колесов В. В. Историческая грамматика русского языка. 2-е изд / Факультет филологии и искусств СПбГУ. — М.: Academia, 2013. — 512 с. — (Высшее профессиональное образование. Бакалавриат). — 1000 экз. — ISBN 978-5-7695-9941-5, ISBN 978-5-8465-1316-7.
Наиболее значительные и актуальные статьи опубликованы в сборниках:
- «Жизнь происходит от слова…» (СПб., 2001),
- Слово и дело (СПб., 2001),
- Философия русского слова (СПб., 2002),
- История русского языкознания.
Издавал древнерусские тексты, описывал и исследовал их в книгах:
- Мудрое слово Древней Руси. М., 1989. «Сокровища древнерусской литературы»
- Домострой (три различные версии текстов: М. , 1990; 1991; 1994 «Литературные памятники».
- Жизнь и житие Сергия Радонежского (М., 1991), а также многочисленные тексты в «Памятниках литературы Древней Руси» и в «Библиотеке литературы Древней Руси».
Редактировал и издавал сборники трудов и межвузовские сборники. Редактор-составитель Словаря русской ментальности и Словаря к произведениям Кирилла Туровского, которые готовятся к изданию.
Редактирование, коллективные сборники и монографии
В соавторстве активно участвовал в создании монографий:
- Именное склонение в славянских языках XI—XIV веков (ч.1 -Л., 1974; ч,2 -Л., 1977)
- Русская диалектология (три издания, М., 1972; 1990; 1998).
Список трудов опубликован:
- Библиографический указатель по славянской филологии: Проф. Колесов Влад. Викт. Самарканд, 1988;
- Динамика русского слова. СПб, 1994 (Библиография за 1988—1994 гг.)
Напишите отзыв о статье "Колесов, Владимир Викторович"
Ссылки
- [www.philarts.spbu.ru/structure/sub-faculties/kafedra-russkogo-yazyka/ Кафедра русского языка факультета филологии и искусств Санкт-Петербургского государственного университета]
Отрывок, характеризующий Колесов, Владимир Викторович
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Категории:
- Родившиеся 10 апреля
- Родившиеся в 1934 году
- Доктора филологических наук
- Заслуженные деятели науки Российской Федерации
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Лингвисты СССР
- Лингвисты России
- Преподаватели филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Выпускники филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Историки языка
- Русисты
