Вилла Бавария

Для термина «Бавария» см. также другие значения.

Для термина «Колония Дигнидад» см. также другие значения.

Вилла Бавьера (исп. Villa Baviera), ранее Колония Дигнидад (исп. Colonia Dignidad) — немецкое поселение в Чили, основанное в 1961 году Паулем Шефером, официально названное «Благотворительное и образовательное общество „Дигнидад“» (исп. Sociedad Benefactora y Educacional Dignidad).

История

Первоначально поселение, открытое в 1961 году, представляло собой совершенно закрытую полувоенную зону, площадью 17 тысяч гектаров, обнесенную колючей проволокой. По периметру территории колонии находились вышки со смотровыми площадками и автоматчиками. На территорию колонии не распространялась юрисдикция чилийского правительства. Официальный язык колонии — немецкий. На территории отсутствовали деньги, а обитатели колонии не имели документов.

Шефер, по свидетельству очевидцев, был главой и диктатором этой территории. По рассказам очевидцев, которым удалось бежать из «Виллы Баварии», он неоднократно насиловал детей, заставлял их исполнять свои прихоти. Чилийский суд считает, что Шефер совратил, по меньшей мере, 26 несовершеннолетних. По мнению правозащитников следы многих оппозиционеров чилийского режима теряются на территории «Дигнидад». Существуют доказательства того, что руководство общины тесно сотрудничало с тайной полицией ДИНА, занимавшейся похищением людей. В марте 2005 года Шефер был арестован в Буэнос-Айресе.

В январе 1991 года президент Чили Патрисио Эйлвин подписал декрет, лишавший немецкий «анклав» юридических прав и льгот. Мотивация действий чилийских властей — вопиющее отклонение от заявленных при создании целей и неоднократное нарушение законодательства Чили.

В 2005 году на территории колонии был обнаружен склад оружия — крупнейший частный склад оружия на территории Чили.

Сейчас «Вилла Бавария» является полностью открытым местом для проживания около 500 человек, в основном немцев по национальности, работающих на полях и в фирме «Dignidad company», производящей сельскохозяйственную продукцию.

Преступления членов колонии

Насилие над детьми

Пауль Шефер (нем. Paul Schäfer), бывший парамедик Люфтваффе и глава колонии Дигнидад, ранее покинул Германию после обвинения в растлении двоих несовершеннолетних мальчиков. 20 мая 1997 года он покинул Чили, преследуемый за растление 26 детей в колонии. Также от Шефера требовались ответы на вопросы относительно исчезновения в районе колонии в 1985 году Бориса Вайфеллера, американского туриста, происходящего из СССР и намеревавшегося исследовать окрестности колонии со счётчиком Гейгера. В марте 2005 года Шефер был арестован в Аргентине и экстрадирован в Чили. 22 других сотрудника колонии, включая его заместителя Хартмута Хоппа, были признаны виновными в насилии над детьми. Шефер был признан виновным, и умер от сердечного приступа в тюрьме, 24 апреля 2010 года, отбывая своё 33-летнее заключение в Сантьяго.

Пытки

Во время правления диктаторского режима Аугусто Пиночета, колония Дигнидад служила хунте специальным центром пыток. В 1991 году национальная комиссия пришла в своём отчёте к заключению, что

определёное количество людей, задержанных полицией DINA, были действительно доставлены на территорию колонии Дигнидад, содержались здесь в качестве заключенных в течение продолжительного времени, некоторые из них были подвергнуты пыткам, и что, согласно показаниям агентов DINA, некоторые из местных колонистов были вовлечены в эти действия

Отчёт организации Amnesty International за март 1977 года, озаглавленный «Исчезнувшие заключённые в Чили», ссылается на отчёт ООН, в котором, в частности, приводятся следующие показания очевидцев:

Очередной центр содержания, описанный в документе [ООН], в котором утверждается, что проводятся эксперименты с пытками — это колония Дигнидад, недалеко от города Парраль… Оригинальный текст (англ.)   Another… detention center described in the [U.N.] document, in which it is alleged that experiments in torture are carried out, is Colonia Dignidad, near the town of Parral… — DISAPPEARED PRISONERS IN CHILE

В массовой культуре

• В 2015 году режиссёром Флорианом Галленбергером снят художественный фильм «Колония» (в российском прокате фильм называется «Колония Дигнидад»). Фильм вышел на экраны в Европе в сентябре 2015 года, в России в марте 2016 года, в США в апреле 2016 года.

См. также

• Вейсфейлер, Борис

Ссылки

• [sobrechile.org/articulo.php?tema=interesante&id=colonia_dignidad Колония Дигнидад]
• [www.tiwy.com/pais/chile/dignidad/ Взлет и падение колонии Дигнидад]
• [www.newsru.com/world/30mar2005/pino.html На территории колонии найдены машины чилийских оппозиционеров]
• [chile-news.blogspot.com/2004_12_31_chile-news_archive.html FAMILIES OF VICTIMS FLY TO CHILE DEMANDING COLONIA DIGNIDAD RELEASE]
• [www.dw.de/%D1%82%D1%80%D0%B5%D1%82%D0%B8%D0%B9-%D1%80%D0%B5%D0%B9%D1%85-%D0%B2-%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D0%B0%D1%82%D1%8E%D1%80%D0%B5/a-5802653-1 «Третий рейх» в миниатюре]
• [news.tochka.net/117813-na-ville-v-chili-gde-sektanty-pytali-detey-otkrylsya-otel-foto/ На вилле в Чили, где сектанты пытали детей, открылся отель]

Отрывок, характеризующий Вилла Бавария

Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!