Континентальный кубок по хоккею с шайбой 2007/2008
Поделись знанием:
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
(перенаправлено с «Континентальный кубок по хоккею с шайбой 2008»)
| Континентальный кубок по хоккею с шайбой 2007/2008 2007–08 IIHF Continental Cup | |
|---|---|
| Подробности турнира | |
| Страна проведения |  Европа
|
| Время проведения | 14 сентября 2007 — 6 января 2008 |
| Число команд | 17 |
| Призовые места | |
 Победитель
|
 Ак Барс (1 титул) |
| Статистика турнира | |
| Сыграно матчей | 36 |
| Забито голов | 292 (8.11 за игру) |
| Хронология | |
|
| |
Континентальный кубок по хоккею с шайбой 2007/08 — 11-й розыгрыш Континентального кубка под эгидой ИИХФ, который проходил с 14 сентября 2007 года по 6 января 2008 года. Суперфинал прошёл в городе Рига, Латвия[1]. Всего в турнире приняли участие 17 стран, от которых выступали по одной команде. «Ак Барс» стал впервые в своей истории победителем кубка, одержав победу во всех трёх матчах суперфинала[2].
Содержание
Участвующие команды
В розыгрыше Континентального кубка по хоккею с шайбой 2008 года приняли участие 17 команд из 17 стран. 4 команды начали турнир с первого раунда, 10 команд со второго раунда, 1 команда с третьего, а «Ак Барс», как представитель страны, имеющей наивысший рейтинг, и «Рига 2000», как хозяин нынешнего турнира, автоматически прошли в суперфинал.
| Раунд | Группа | Дата | Место проведения | Команды |
|---|---|---|---|---|
| Первый раунд | A | 14 — 16 сентября 2007 |  Меркуря-Чук
|
Меркуря-Чук Коджаэли ББК Спор Младост Пучсерда
|
| Второй раунд | B | 12 — 14 октября 2007 |  Ольборг
|
Ольборг Ред Булл Зальцбург Славия Любляна Ковентри Блэйз
|
| C | 12 — 14 октября 2007 |  Тилбург
|
Тилбург Трапперз Дунауйвароши Ацельбикак Энергия Электренай 2-е место группы А
| |
| D | 12 — 14 октября 2007 |  Новы-Тарг
|
Подхале Новы-Тарг Казцинк-Торпедо Юность-Минск Победитель группы А
| |
| Третий раунд | E | 16 — 18 ноября 2007 |  Гренобль
|
Гренобль Победитель группы B Победитель группы C Победитель группы D
|
| Суперфинал | F | 4 — 6 января 2008 |  Рига
|
Ак Барс Рига 2000 Победитель группы E 2-е место группы E
|
Первый раунд
Матчи первого раунда проходили с 14 по 16 сентября 2007 года в Меркуря-Чуке, Румыния. Первоначально только победитель группы выходил во второй раунд. Однако в связи со снятием с турнира украинского клуба «АТЭК», во второй раунд выходили две лучшие команды группы А[3].
| Команды, выходящие во второй раунд |
Группа A
| М | Команда | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Меркуря-Чук |
3 | 3 | 0 | 0 | 0 | 31 | 7 | +24 | 9 |
| 2 | Младост |
3 | 1 | 1 | 0 | 1 | 19 | 17 | +2 | 5 |
| 3 | Коджаэли ББК Спор |
3 | 1 | 0 | 1 | 1 | 17 | 23 | −6 | 4 |
| 4 | Пучсерда |
3 | 0 | 0 | 0 | 3 | 7 | 27 | −20 | 0 |
Время местное (UTC+2).
| 14 сентября 2013 | Младост
|
9 : 8 (OT) (2:1, 4:2, 2:5, 1:0) |
Коджаэли ББК Спор
|
Лайош Вакар, Меркуря-Чук |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 14 сентября 2013 | Пучсерда
|
2 : 13 (0:2, 2:7, 0:4) |
Меркуря-Чук
|
Лайош Вакар, Меркуря-Чук |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 15 сентября 2013 | Младост
|
9 : 1 (5:0, 2:0, 2:1) |
Пучсерда
|
Лайош Вакар, Меркуря-Чук |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 15 сентября 2013 | Меркуря-Чук
|
10 : 4 (2:0, 2:1, 4:3) |
Коджаэли ББК Спор
|
Лайош Вакар, Меркуря-Чук |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 16 сентября 2013 | Коджаэли ББК Спор
|
5 : 4 |
Пучсерда
|
Лайош Вакар, Меркуря-Чук |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 16 сентября 2013 | Меркуря-Чук
|
8 : 1 (0:0, 5:0, 3:1) |
Младост
|
Лайош Вакар, Меркуря-Чук |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
Второй раунд
Матчи второго раунда проходили с 12 по 14 октября 2007 года в Ольборге (Дания), Тилбурге (Нидерланды) и Новы-Тарге (Польша). Победители групп вышли в третий раунд.
| Команды, вышедшие в третий раунд |
Группа В
| М | Команда | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Ольборг |
3 | 3 | 0 | 0 | 0 | 11 | 4 | +7 | 9 |
| 2 | Ред Булл Зальцбург |
3 | 1 | 0 | 1 | 1 | 12 | 7 | +5 | 4 |
| 3 | Славия Любляна |
3 | 1 | 0 | 0 | 2 | 6 | 14 | −8 | 3 |
| 4 | Ковентри Блэйз |
3 | 0 | 1 | 0 | 2 | 5 | 9 | −4 | 2 |
Время местное (UTC+2).
| 12 октября 2007 16:00 |
Ред Булл Зальцбург
|
8 : 0 (4:0, 3:0, 1:0) |
Славия Любляна
|
Гигантиум, Ольборг 150 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-12-Slavija-Salzbourg.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судьи: Рафаэль Кадыров Даниэль Пихачек | ||||
|
|
||||
| 32 мин | Штраф | 32 мин | ||
| 12 октября 2007 19:30 |
Ольборг
|
3 : 0 (1:0, 1:0, 1:0) |
Ковентри Блэйз
|
Гигантиум, Ольборг 1000 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-12-Aalborg-Coventry.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судьи: Уле Хансен Патрик Шёберг | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 13 октября 2007 16:00 |
Славия Любляна
|
2 : 4 (0:1, 1:0, 1:3) |
Ольборг
|
Гигантиум, Ольборг 400 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-13-Aalborg-Slavija.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Даниэль Пихачек Патрик Шёберг | ||||
|
|
||||
| 26 мин | Штраф | 24 мин | ||
| 13 октября 2007 19:30 |
Ковентри Блэйз
|
3 : 2 (OT) (0:2, 0:0, 2:0, 1:0) |
Ред Булл Зальцбург
|
Гигантиум, Ольборг 500 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-13-Coventry-Salzbourg.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Уле Хансен Рафаэль Кадыров | ||||
|
|
||||
| 18 мин | Штраф | 28 мин | ||
| 14 октября 2007 16:00 |
Славия Любляна
|
4 : 2 (1:1, 1:0, 2:1) |
Ковентри Блэйз
|
Гигантиум, Ольборг 100 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-14-Slavija-Coventry.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Рафаэль Кадыров Патрик Шёберг | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 18 мин | ||
| 14 октября 2007 19:30 |
Ольборг
|
4 : 2 (1:0, 2:0, 1:2) |
Ред Булл Зальцбург
|
Гигантиум, Ольборг 950 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-14-Aalborg-Salzbourg.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Группа С
| М | Команда | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Тилбург Трапперз |
3 | 3 | 0 | 0 | 0 | 21 | 11 | +10 | 9 |
| 2 | Дунауйвароши Ацельбикак |
3 | 2 | 0 | 0 | 1 | 16 | 8 | +8 | 6 |
| 3 | Энергия Электренай |
3 | 0 | 1 | 0 | 2 | 10 | 17 | −7 | 2 |
| 4 | Младост |
3 | 0 | 0 | 1 | 2 | 11 | 22 | −11 | 1 |
| 12 октября 2007 | Младост
|
5 : 6 (OT) (1:3, 4:2, 0:0, 0:1) |
Энергия Электренай
|
Эйсспортцентрум, Тилбург |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 12 октября 2007 | Тилбург Трапперз
|
5 : 4 (0:0, 2:3, 3:1) |
Дунауйвароши Ацельбикак
|
Эйсспортцентрум, Тилбург |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 13 октября 2007 | Дунауйвароши Ацельбикак
|
8 : 2 (2:0, 1:2, 5:0) |
Младост
|
Эйсспортцентрум, Тилбург |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 13 октября 2007 | Энергия Электренай
|
3 : 8 |
Тилбург Трапперз
|
Эйсспортцентрум, Тилбург |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 14 октября 2007 | Дунауйвароши Ацельбикак
|
4 : 1 |
Энергия Электренай
|
Эйсспортцентрум, Тилбург |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
| 14 октября 2007 | Тилбург Трапперз
|
8 : 4 |
Младост
|
Эйсспортцентрум, Тилбург |
| Отчёт | ||||
|---|---|---|---|---|
Группа D
| М | Команда | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Казцинк-Торпедо |
3 | 2 | 0 | 0 | 1 | 11 | 8 | +3 | 6 |
| 2 | Юность-Минск |
3 | 2 | 0 | 0 | 1 | 18 | 8 | +10 | 6 |
| 3 | Подхале Новы-Тарг |
3 | 1 | 1 | 0 | 1 | 12 | 13 | −1 | 5 |
| 4 | Меркуря-Чук |
3 | 0 | 0 | 1 | 2 | 5 | 17 | −12 | 1 |
Время местное (UTC+2).
| 12 октября 2007 15:45 |
Юность-Минск
|
9 : 0 (3:0, 3:0, 3:0) |
Меркуря-Чук
|
Городской ледовый дворец, Новы-Тарг 60 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-12-Yunost-MiercureaCiuc.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судьи: Мартин Гомола Том Лааксонен | ||||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 54 | Броски | 13 | ||
| 12 октября 2007 19:15 |
Подхале Новы-Тарг
|
5 : 2 (3:1, 1:0, 1:1) |
Казцинк-Торпедо
|
Городской ледовый дворец, Новы-Тарг 800 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-12-NowyTarg-UstKamenogorsk.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судьи: Петер Орсаг Сёрен Перссон | ||||
|
|
||||
| 18 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 34 | Броски | 31 | ||
| 13 октября 2007 15:15 |
Меркуря-Чук
|
3 : 4 (Б) (1:2, 1:1, 1:0, 0:0, 0:1) |
Подхале Новы-Тарг
|
Городской ледовый дворец, Новы-Тарг 500 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-13-NowyTarg-MiercureaCiuc.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Том Лааксонен Сёрен Перссон | ||||
|
|
||||
| 24 мин | Штраф | 18 мин | ||
| 13 октября 2007 18:45 |
Юность-Минск
|
1 : 5 (0;2, 0:1, 1:2) |
Казцинк-Торпедо
|
Городской ледовый дворец, Новы-Тарг 100 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-13-Yunost-UstKamenogorsk.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Мартин Гомола Петер Орсаг | ||||
|
|
||||
| 22 мин | Штраф | 22 мин | ||
| 33 | Броски | 33 | ||
| 14 октября 2007 14:45 |
Казцинк-Торпедо
|
4 : 2 (1:0, 3:0, 0:2) |
Меркуря-Чук
|
Городской ледовый дворец, Новы-Тарг 100 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-14-UstKamenogorsk-MiercureaCiuc.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Том Лааксонен Петер Орсаг | ||||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 14 октября 2007 18:15 |
Подхале Новы-Тарг
|
3 : 8 (0:5, 2:1, 1:2) |
Юность-Минск
|
Городской ледовый дворец, Новы-Тарг 1500 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-10-14-NowyTarg-Yunost.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Мартин Гомола Сёрен Перссон | ||||
|
|
||||
| 28 мин | Штраф | 18 мин | ||
| 32 | Броски | 52 | ||
Третий раунд
Матчи третьего раунда проходили с 16 по 18 ноября 2007 года в Гренобле, Франция . Команды, занявшие первые два места, вышли в суперфинал.
| Команды, вышедшие в суперфинал |
Группа Е
| М | Команда | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Казцинк-Торпедо |
3 | 3 | 0 | 0 | 0 | 18 | 2 | +16 | 9 |
| 2 | Ольборг |
3 | 1 | 1 | 0 | 1 | 8 | 8 | 0 | 5 |
| 3 | Гренобль |
3 | 1 | 0 | 1 | 1 | 9 | 8 | +1 | 4 |
| 4 | Тилбург Трапперз |
3 | 0 | 0 | 0 | 3 | 5 | 22 | −17 | 0 |
Время местное (UTC+1).
| 16 ноября 2007 16:00 |
Тилбург Трапперз
|
2 : 4 (2:2, 0:2, 0:0) |
Ольборг
|
Поль Сюд, Гренобль 980 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-11-16-Aalborg-Tilburg.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Юри Рённ Кристер Ларкинг | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 36 | Броски | 24 | ||
| 16 ноября 2007 20:00 |
Гренобль
|
1 : 2 (0:1, 0:0, 1:1) |
Казцинк-Торпедо
|
Поль Сюд, Гренобль 3163 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-11-16-Grenoble-UstKamenogorsk.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судьи: Даниэль Конц Рик Лукер | ||||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 26 мин | ||
| 40 | Броски | 22 | ||
| 17 ноября 2007 16:00 |
Ольборг
|
1 : 4 (0:2, 0:0, 1:2) |
Казцинк-Торпедо
|
Поль Сюд, Гренобль 1102 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-11-17-Aalborg-UstKamenogorsk.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Юри Рённ Рик Лукер | ||||
|
|
||||
| 50 мин | Штраф | 18 мин | ||
| 28 | Броски | 27 | ||
| 17 ноября 2007 20:00 |
Гренобль
|
6 : 3 (2:1, 2:2, 2:0) |
Тилбург Трапперз
|
Поль Сюд, Гренобль 3500 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-11-17-Grenoble-Tilburg.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Кристер Ларкинг Даниэль Конц | ||||
|
|
||||
| 37 мин | Штраф | 51 мин | ||
| 39 | Броски | 31 | ||
| 18 ноября 2007 16:00 |
Казцинк-Торпедо
|
12 : 0 (2:0, 4:0, 6:0) |
Тилбург Трапперз
|
Поль Сюд, Гренобль 1515 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-11-18-UstKamenogorsk-Tilburg.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Юри Рённ Даниэль Конц | ||||
|
|
||||
| 38 мин | Штраф | 28 мин | ||
| 49 | Броски | 29 | ||
| 18 ноября 2007 20:00 |
Гренобль
|
2 : 3 (Б) (0:1, 2:0, 0:1, 0:0, 0:1) |
Ольборг
|
Поль Сюд, Гренобль 3452 зрителей |
| [www.hockeyarchives.info/matches/2008/2007-11-18-Grenoble-Aalborg.htm Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Кристер Ларкинг Рик Лукер | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 24 мин | ||
| 40 | Броски | 26 | ||
Суперфинал
Суперфинал прошёл с 4 по 6 января 2008 года в Риге, Латвия. Первый раз в своей истории обладателем кубка стал клуб «Ак Барс».
| Победитель Континентального кубка по хоккею с шайбой 2007/08 |
Таблица
| М | Команда | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |
Ак Барс |
3 | 3 | 0 | 0 | 0 | 12 | 4 | +8 | 9 |
| 2 | Рига 2000 |
3 | 1 | 0 | 0 | 2 | 12 | 12 | 0 | 3 |
| 3 | Казцинк-Торпедо |
3 | 1 | 0 | 0 | 2 | 8 | 10 | −2 | 3 |
| 4 | Ольборг |
3 | 1 | 0 | 0 | 2 | 8 | 14 | −6 | 3 |
Результаты
Время местное (UTC+2).
| 4 января 2008 15:40 |
Ак Барс
|
2 : 1 (1:0, 1:1, 0:0) |
Казцинк-Торпедо
|
Арена Рига, Рига 400 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/161/IHM161901_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Роберт Эш — 00:00-60:00 | Вратари | 00:00-60:00 — Иван Полошков | Судьи: Томас Андрессон Уле Хансен | |
| Голы: | ||||
| Данис Зарипов — 07:58 (С. Зиновьев, Р. Эш) Данис Зарипов — 39:23 (С. Зиновьев, Р. Жиру) |
1:0 1:1 2:1 |
30:23 — Николай Заржицкий (С. Мирошниченко) | ||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 33 | Броски | 18 | ||
| 4 января 2008 19:40 |
Рига 2000
|
7 : 2 (3:1, 3:0, 1:1) |
Ольборг
|
Арена Рига, Рига 1050 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/161/IHM161902_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Юрай Конц Рихард Шютц | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 18 мин | ||
| 31 | Броски | 23 | ||
| 5 января 2008 15:40 |
Ак Барс
|
4 : 1 (1:0, 2:0, 1:1) |
Ольборг
|
Арена Рига, Рига 300 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/161/IHM161903_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Мика Норонен — 00:00-60:00 | Вратари | 00:00-60:00 — Петер Хирш | Судьи: Юрай Конц Рихард Шютц | |
| Голы: | ||||
| Денис Архипов (бол.) — 10:13 (А. Емелин) Данис Зарипов — 33:02 (С. Зиновьев) Никита Алексеев (бол.) — 36:23 (Г. Шафигулин) Дмитрий Казионов — 56:27 |
1:0 2:0 3:0 3:1 4:1 |
42:13 — Александр Мациевский (Й. Нильсен, Б. Руни) | ||
|
|
||||
| 20 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 23 | Броски | 20 | ||
| 5 января 2008 19:40 |
Казцинк-Торпедо
|
4 : 3 (3:0, 1:3, 0:0) |
Рига 2000
|
Арена Рига, Рига 1200 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/161/IHM161904_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Уле Хансен Алекси Рантала | ||||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 18 мин | ||
| 32 | Броски | 23 | ||
| 6 января 2008 15:40 |
Рига 2000
|
2 : 6 (2:3, 0:3, 0:0) |
Ак Барс
|
Арена Рига, Рига 4000 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/161/IHM161905_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Мартиньш Райтумс — 00:00-31:39 Эдгар Лусиньш — 31:39-60:00 |
Вратари | 00:00-60:00 — Роберт Эш | Судьи: Томас Андрессон Рихард Шютц | |
| Голы: | ||||
Артис Аболс (бол.) — 07:44 (Ю. Шталс, Р. Данилич) Артис Аболс — 14:30 (Р. Валтерс, Г. Анкипанс) |
0:1 1:1 2:1 2:2 2:3 2:4 2:5 2:6 |
06:58 — Григорий Шафигулин (Н. Алексеев, В. Буравчиков) 18:17 — Юкка Хентунен (О. Петров, П. Чаянек) 19:10 — Михаил Жуков (А. Степанов) 27:49 — Алексей Морозов (Д. Зарипов, С. Зиновьев) 29:38 — Алексей Емелин (бол.) (Д. Архипов) 31:39 — Сергей Зиновьев | ||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 11 | Броски | 42 | ||
| 6 января 2008 19:40 |
Ольборг
|
5 : 3 (0:1, 3:2, 2:0) |
Казцинк-Торпедо
|
Арена Рига, Рига 450 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/161/IHM161906_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судьи: Уле Хансен Алекси Рантала | ||||
|
|
||||
| 18 мин | Штраф | 18 мин | ||
| 24 | Броски | 26 | ||
Лучшие бомбардиры
| Игрок | Команда | И | Г | П | О | Штр | +/− |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Гиртс Анкипанс |
Рига 2000 |
3 | 1 | 4 | 5 | 0 | 0 |
| Сергей Зиновьев |
Ак Барс |
3 | 1 | 4 | 5 | 6 | +4 |
| Томаш Хлубна |
Рига 2000 |
2 | 4 | 0 | 4 | 2 | -1 |
| Деян Матейич |
Ольборг |
3 | 3 | 1 | 4 | 0 | +3 |
| Данис Зарипов |
Ак Барс |
3 | 3 | 1 | 4 | 0 | +3 |
| Артис Аболс |
Рига 2000 |
3 | 2 | 2 | 4 | 0 | −1 |
Примечание: И = Количество проведённых игр; Г = Голы; П = Голевые передачи; О = Очки; Штр = Штрафное время; +/− = Плюс-минус
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/161/IHM161Z03_85B_1_0.pdf IIHF.com]
Лучшие вратари
В списке вратари, сыгравшие не менее 40 % от всего игрового времени их сборной.
| Игрок | Команда | ВП | Бр | ПШ | КН | %ОБ | И"0" |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Эдгар Лусиньш |
Рига 2000 |
148:21 | 67 | 6 | 2.43 | 91.04 | 0 |
| Роберт Эш |
Ак Барс |
120:00 | 29 | 3 | 1.50 | 89.66 | 0 |
| Иван Полошков |
Казцинк-Торпедо |
179:57 | 80 | 10 | 3.33 | 87.50 | 0 |
| Петер Хирш |
Ольборг |
145:54 | 71 | 12 | 4.93 | 83.10 | 0 |
Примечание: ВП = Время на площадке; Бр = Броски по воротам; ПШ = Пропущено шайб; КН = Коэффициент надёжности; %ОБ = Процент отражённых бросков; И"0" = «Сухие игры»
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/161/IHM161Z03_85A_1_0.pdf IIHF.com]
Индивидуальные награды
Лучшие игроки:
| Позиция | Игрок | Команда |
|---|---|---|
| Вратарь | Роберт Эш
|
Ак Барс
|
| Защитник | Илья Никулин
|
Ак Барс
|
| Нападающий | Томаш Хлубна
|
Рига 2000
|
Напишите отзыв о статье "Континентальный кубок по хоккею с шайбой 2007/2008"
Примечания
- ↑ [www.iihf.com/en/home-of-hockey/club-events/continental-cup/2008-preliminary.html 2007-2008 IIHF Continental Cup] (англ.). iihf.com.
- ↑ [www.iihf.com/channels-club-events/iihf-club-continental-cup/news-singleview-club-continental-cup/recap/264.html?tx_ttnews%5BbackPid%5D=1003&cHash=c2070a2351 Ak Bars Kazan wins the Continental Cup] (англ.). iihf.com (6 January 2008).
- ↑ [www.hockeyarchives.info/Cont2008.htm Coupe Continentale 2007/08] (фр.). Hockeyarchives.info.
Ссылки
- [www.iihf.com/channels-club-events/iihf-club-continental-cup/preliminary.html Официальные результаты и статистика. Предварительные раунды] (англ.). iihf.com.
- [www.iihf.com/channels-club-events/iihf-club-continental-cup/statistics.html Официальные результаты и статистика. Суперфинал] (англ.). iihf.com.
- [www.hockeyarchives.info/Cont2008.htm Информация о кубке] (фр.). Hockeyarchives.info.
- [r-hockey.ru/game.asp?CurrentTournier=1626 Информация о кубке. Суперфинал] (рус.). r-hockey.ru.
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Континентальный кубок по хоккею с шайбой 2007/2008
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
