Королевское высочество

Его (Её, Их) Короле́вское высо́чество (англ. Royal Highness, сокращённо Е. К. В., во множественном числе ИИ. КК. ВВ.) — форма обращения к некоторым членам королевских семей, не являющимся ни королём, ни королевой.

Обращение Королевское высочество используется, когда говорят о принцах и принцессах, принадлежащих к королевской семье или попавших в неё по браку. Титулование располагается перед личными именами и титулами.

В Великобритании

В британской монархии титул Королевского высочества обычно сочетается с титулом принца или принцессы. Он особенно важен, когда принц или принцесса носят другой титул (герцога или герцогини), которым их обычно называют. Например, Его Королевское высочество герцог Коннаут-Страхарн был принцем и членом королевской семьи, тогда как Его Милость герцог Девоншир является герцогом, не принадлежащим к британской королевской семье.

В Соединённом королевстве в патентном письме, обнародованном 28 августа 1996 (1996-08-28), оговаривается, что наименование, присваиваемое супругу члена королевской семьи во время брака, должно перестать использоваться после развода. Поэтому Диана Спенсер после своего развода с Чарльзом, принцем Уэльским перестала быть Королевским высочеством.

К тому же, Королевские высочества именуются не по фамилии, а по титулу или названию своей страны.

Что касается современной британской королевской семьи, то патронимом, используемым кроме титулов, для потомков Георга V является Виндзор, хотя потомки Елизаветы II используют патроним Маунтбеттен-Виндзор, что противоречит патентным письмам февраля 1960.

6 февраля 1840 (1840-02-06) королева Виктория пожаловала титул Королевского высочества принцу Альберту, за которого она вышла замуж 4 днями позже (до этого он именовался как Его Светлость принц Альберт Саксен-Кобургский и Готский, герцог Саксонии).

В Люксембурге

Правящий Великий герцог Люксембурга и все члены его семьи используют титулование Королевских высочеств с 1919 года, когда Великая герцогиня Шарлотта вышла замуж за принца Феличе Бурбон-Пармского. До этого титул Королевских высочеств исторически носили лишь правящий Великий герцог и его наследник, в то время как младшие члены великогерцогской семьи довольствовались титулом Великогерцогских высочеств.

См. также

• Сейид Алим-хан

Литература

• Высочество // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Королевское высочество

Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!