Косвен, Марк Осипович

Марк Осипович Косвен

Ма́рк О́сипович Ко́свен (11 (23) января 1885, Брест-Литовск — 18 июня 1967, Москва) — советский историк, этнограф, кавказовед, доктор исторических наук (1943), профессор Московского университета, старший научный сотрудник Института этнографии АН СССР, специалист по истории первобытного общества.

Основная специализация: матриархат, патриархат, ранние формы брака, семейная община, историография первобытной истории и история этнографического изучения Кавказа. В русском кавказоведении он продолжил направление, заложенное академиком М. М. Ковалевским, впервые осветил на материалах народов Кавказа такие вопросы, как дуальная организация, патронимия, родоплеменная структура, аталычество, куначество и другие.

М. О. Косвен, опираясь на кавказские материалы, обосновал своё учение о патронимии, которое стало широко известным и которое в последнее время подвергается критике, особенно в вопросах генезиса патронимии.

Биография

Марк Осипович родился в семье аптекаря 11 января 1885 года в городе Брест. В 1904 году окончил Петербургскую гимназию. В 1906 году окончил двухгодичное обучение в Парижском университете и поступил на юридический факультет Петербургского университета (где слушал лекции М. М. Ковалевского). Здесь он заинтересовался вопросами исследования первобытного общества. В 1909 году окончил университет и с 18.12.1910 г. стал помощником у присяжного поверенного М.Г. Казаринова в Петербурге. Во время Первой мировой войны служил в Красном Кресте в отделе по делам военнопленных, а по собранным материалам написал свою первую научную работу — «Военнопленные. Очерк по международному и воинскому праву». В 1917 году — от Российского Красного Креста был командирован в Копенгаген на Международный конгресс по делам военнопленных, где был секретарём конгресса. После Октябрьской революции М. О. Косвен продолжил службу в военно-санитарном ведомстве Красной Армии. С 1921 по 1924 годы находился на советской хозяйственной работе. В 1924 году опубликовал своё первое исследование по первобытной истории — «Происхождение обмена и меры ценности».

Далее Марк Осипович работал в нижеследующих НИИ :

• 1924—1929 гг. — Институт истории РАНИОН. (Одновременно, с 1926 года, т.е. со дня основания журнала «Советская этнография» он был его ведущим сотрудником, а с 1946 по 1959 год — и членом редколлегии).
• 1929—1931 гг. — Институт истории Коммунистической академии.
• 1929—1931 гг. — Институт К. Маркса и Ф. Энгельса.
• 1930—1932 гг. — Институт народов Советского Востока. В 1931 году совершил экспедицию поездку на Кавказ. Впоследствии, на протяжении 14 лет (1943—1957) он возглавлял сектор народов Кавказа Института этнографии АН СССР.
• 1932—1934 гг. — Институт народов Севера
• 1934—1936 гг. — Московское отделение ГАИМК
• 1936—1946 гг. — Отдел этнографии «Большой Советской Энциклопедии»
• 1943—1965 гг. — Институт этнографии АН СССР

Одновременно М. О. Косвен вёл преподавательскую работу, а именно: в 1927 году он впервые вступил на кафедру этнологии Московского университета в качестве доцента, далее с 1934 по 1954 года продолжал педагогическую деятельность в качестве профессора.

М. О. Косвен автор около ста этнографических статей в «Большой советской энциклопедии», также редактировал значительное число энциклопедических статей по этнографии.

Автор более 400 научных работ, часть которых неоднократно переиздавалась в СССР, а некоторые также выходили на иностранных языках в разных странах Европы и Азии.

Умер 18 июня 1967 года в Москве.

Награды

• орден «Знак Почёта» (1945),
• орден Трудового Красного Знамени (1965),
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

Основные работы

• «Военнопленные. Очерк по международному и воинскому праву. Пг., 1915
• Происхождение обмена и меры ценности. Л., 1924
• Преступление и наказание в первобытном (догосударственном) обществе. М., 1925
• «Брак – покупка» (1925)
• «Переход от матриархата к патриархату» (1930)
• «Очерк истории зарубежной этнографии» (1935)
• «Аталычество» // «Советская этнография», 1935, № 2
• «Из истории родового строя в Юго-Осетии» // «Советская этнография», 1936, № 2
• «Пережитки матриархата у народов Кавказа» // «Советская этнография», 1936, № 4—5
• «Очерки по этнографии Кавказа» // «Советская этнография», 1946, № 2
• Матриархат. История проблемы. М.-Л., 1948
• «Проблема общественного строя горских народов Кавказа в ранней русской этнографии» // «Советская этнография», 1951, № 1
• «История первобытного общества. Исследования и материалы» (1952)
• Очерки истории первобытной культуры. М., 1953; 2-е изд. 1957
• Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке. (чч. 1—3, 1955—1962)
• Этнография и история Кавказа: исследования и материалы. М., 1961
• Семейная община и патронимия. М., 1963
• Культура и быт народов Северного Кавказа (1917—1967). М., 1968. (посм.)

Литература

• Гарданов В. К. М. О. Косвен // «Советская этнография», 1967, № 6

Ссылки

• [www.iea.ras.ru/cntnt/levoe_meny/ob_institu/sotrudniki1/mo_kosven_.html Статья] на сайте ИЭА РАН

Отрывок, характеризующий Косвен, Марк Осипович

Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…