Крак
| Крак Победоносец польск. Krakus<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Рисунок Валерия Эльяш-Радзиковского, вторая половина XIX века</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| VI—VII века | |||
| Предшественник: | Лех | ||
| Преемник: | Крак II | ||
| Место погребения: | Курган Крака | ||
| Дети: | Ванда </br> Крак II </br> Лех II | ||
Крак (также известный как Krakus или Gracchus) — легендарный польский князь, основатель Кракова. Якобы правил в VI—VII веках.
Согласно Винцентию Кадлубку, свидетельства которого являются древнейшими, Крак был одним из князей поляков, сражался с галлами в Паннонии или Каринтии (летописец того прямо не указывает), после чего был избран князем и дал начало организации польского государства.
Легенды
По возвращении на польские земли, Крак был провозглашён князем. Имел двух сыновей, Крака II и Леха II, и дочь. Его сыновья убили страшного Вавельского дракона, a Лех II из зависти убил своего брата Крака. Другая легенда рассказывает о том, что сам Крак убил этого дракона. Дочь звали Вандой, и она является героиней другой легенды.
Легенда о Краке подобна чешской легенде о Кроке, а мотив битвы с драконом, вероятно, заимствован из легенды о св. Георгии. Хотя легенда о Краке и считается старейшей польской легендой, однако содержит следы событий VII и VIII веков. После смерти Крака ему насыпали высокий курган (Курган Крака), где, по легенде, он и покоится. Жители Кракова носили землю на тот курган в рукавах, после чего возник праздник Ренкавка (польск. rękaw), а сам курган назвали Краковом.
Фигура князя Крака снова появляется в XX веке, однако только в произведениях Станислава Пагачевського.
Крака иногда называют Победоносцем.
Из хроники Винсента Кадлубека
Легенда о Краке начинается у Кадлубека с событий после войны с римлянами, где упоминается, что праполяки выбрали Крака князем. Затем Кадлубек кратко описывает события, связанные с другим племенем, соседями поляков, галлами. Они начали переселяться в Паннонию, что привело к войне с праполяками, поскольку на тех землях в Средневековье жили славяне. Такое положение вещей показало первые центробежные тенденции — угрозу распада государства и разделение на племена. Чтобы избежать разрушения государства, Крак, вернувшись из похода в Каринтию, собрал общее вече, на котором получил поддержку народа. Кадлубек приписывал ему такие слова: «Как мир без солнца, так и страна без короля.»
Память
- Во дворе краковского Национального архива находится памятник Краку, установленный в 1929 году.
Галерея
- Chronica Polonorum I 5.jpg
Иллюстрация из хроники Gesta principum Polonorum
- Kopiec Krakusa.jpg
- Krak.PNG
"Крак" Валерий Ельяш-Радзиковски (1841-1905)
Напишите отзыв о статье "Крак"
Литература
- Б. Б. Курбис. "Mistrz Wincenty Kadłubek, Kronika Polska". — 2003. Врослав
- Ян Длугош. "Roczniki, czyli kroniki sławnego Królestwa Polskiego" Том 1-2. — 1961. Варшава
- Л. Л. Левандовски. "Justyn, Zarys dziejów powszechnych według Pompejusza Trogusa". — 1988. Варшава
- О. О. Балзер. "Studyum o Kadłubku Pisma Pośmiertne" Том 1-2. Львов
| ||||||
Отрывок, характеризующий Крак
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
