Кратохвиль, Мария Антонина

Мария Антонина Кратохвиль
Maria Antonina Kratochwil
Имя в миру	Мария Анна Кратохвиль
Рождение	21 августа 1881(1881-08-21) Витковце (Австро-Венгрия; ныне — в составе города Острава; Чехия)
Смерть	2 октября 1942(1942-10-02) (61 год) Ивано-Франковск
Монашеское имя	Мария Антонина
Почитается	Католическая церковь
Беатифицирована	1999 год
В лике	блаженная
День памяти	12 июня
Покровительница	Епархия Острава-Опавы
Подвижничество	мученица

Мария Антонина Крато́хвиль (польск. Maria Antonina Kratochwil SSND, 21 августа 1881, Витковице, около Остравы, Австро-Венгрия — 2 октября 1942, Ивано-Франковск, Украина) — блаженная Римско-католической церкви, монахиня из женской монашеской конгрегации «Школьные сёстры Нотр Дам», мученица, покровительница епархии Острава-Опавы. Входит в число 108 блаженных польских мучеников, беатифицированных Римским папой Иоанном Павлом II во время его посещения Варшавы 13 июня 1999 года.

Биография

После получения педагогического образования Мария Антонина некоторое время работала учительницей. Вступив в конгрегацию «Школьные сёстры Нотр-Дам», приняла монашеские обеты 27 сентября 1910 года, после чего Мария Антонина направлена в средние учебные заведения в Карвине и Львове, где она исполняла обязанности директора школы. Позднее она управляла интернатом на Украине в городе Тлумач.

9 июля 1942 года сестра Мария Антонина была арестована немецкой оккупационной властью и отправлена в лагерь для интернированных, располагавшийся в городе Ивано-Франковск, где погибла 2 октября 1942 года от тифа.

Прославление

13 июня 1999 года была беатифицирована Римским папой Иоанном Павлом II вместе с другими польскими мучениками Второй мировой войны.

День памяти — 12 июня.

Источник

• Hachulska, Irena, Świadectwo miłości: Maria Antonina Kratochwil — Siostra Szkolna de Notre Dame uświęcała życie, a męczeńską śmiercią dopełniła miary świętości. Hachulska, Irena. Opole: Zgromadzenie Sióstr Szkolnych de Notre Dame. Prowincja Polska, 1994. ISBN 8390283204

Ссылки

• [www.santiebeati.it/dettaglio/93073 Индекс святых]  (итал.)

Отрывок, характеризующий Кратохвиль, Мария Антонина

– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)