Кузяев, Адьям Кабирович

Адьям Кузяев
Общая информация
Полное имя	Адьям Кабирович Кузяев
Родился	6 января 1965(1965-01-06) (59 лет) Душанбе, Таджикская ССР, СССР
Гражданство	СССР Россия
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Нарва-Транс
Должность	главный тренер
Карьера
Клубная карьера*
1986	Вахш	23 (0)
1990	Гранит (Пенза)	8 (0)
1993	КамАЗавтоцентр	10 (0)
1993—1997	Газовик	92 (2)
1998	Пищевик (Орск)
2000	Нефтяник (Приютово)
Тренерская карьера
2001—2004	Газовик	тренер
2003	Газовик	и. о.
2006—2011	Север
2012	Петротрест	тренер
2012—2013	Карелия
2013	Тосно	тренер
2014	Динамо (СПб)	и. о.
2015	Динамо (СПб)
2015—н.в.	Нарва-Транс
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Адьям Кабирович Кузяев (6 января 1965, Душанбе, Таджикская ССР, СССР) — советский и российский футболист; главный тренер эстонского клуба «Нарва-Транс».

Карьера

Сын футболиста Кабира Кузяева 1937 г. р., игравшего в 1960—1964 годах за «Энергетик» Душанбе. Выступал за команды низших лиг «Вахш» Курган-Тюбе (1986), «Гранит» Пенза (1990), «КамАЗавтоцентр» Набережные Челны (1993), «Газовик» Оренбург (1993—1997), «Пищевик» Орск (1998), «Нефтяник» Приютово (2000).

Серебряный призёр в составе сборной Таджикистана на Всесоюзных молодёжных играх 1982.

С 2001 года — на тренерской работе. Тренировал «Газовик» (2001—2004, в июле 2003 исполнял обязанности главного тренера), «Север» Мурманск (главный тренер в 2006—2011), «Петротрест» СПб (тренер в 2012), ФК «Карелия» (главный тренер в 2012—2013), ФК «Тосно» (тренер в 2013).

С июня 2014 — тренер клуба ФНЛ «Динамо» СПб, с 20 сентября из-за болезни главного тренера Виктора Демидова фактически исполнял обязанности главного тренера клуба, с 6 ноября, после отставки Демидова, официально стал и. о. главного тренера. 16 декабря 2014 в связи с поступлением на обучение на высшую тренерскую категорию в Академию тренерского мастерства получил право быть назначенным на должность главного тренера клуба.

С 6 июля 2015 года возглавил эстонский клуб «Нарва-Транс».

Сыновья Далер и Руслан — профессиональные футболисты.

Ссылки

• [footballfacts.ru/players/20839 Профиль на сайте FootballFacts.ru]

Отрывок, характеризующий Кузяев, Адьям Кабирович

– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.