Куманёв, Георгий Александрович
Поделись знанием:
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
| Георгий Александрович Куманёв | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известные ученики: | |
| Известен как: |
историк, специалист в области истории Великой Отечественной войны |
Гео́ргий Алекса́ндрович Куманёв (род. 20 декабря 1931, Лукоянов, РСФСР, СССР) — советский и российский историк, специалист в области истории Великой Отечественной войны. Главный научный сотрудник Института российской истории РАН, руководитель Центра военной истории России. Академик РАН по Отделению историко-филологических наук с 22 декабря 2011 года.
Содержание
Биография
Отец — Александр Александрович Куманёв — директор Лукояновского педагогического училища (1945—1972), заслуженный учитель РСФСР. Мать, Вера Петровна — заслуженный учитель РСФСР[1]. Брат-близнец — историк Виктор Куманёв.
Окончил Горьковский государственный университет, где учился у С. В. Фрязинова, и аспирантуру Института истории АН СССР[1].
Доктор исторических наук (1972), профессор (1977). Действительный член Российской академии естественных наук (1993), Академии военных наук (1998) и Российской академии наук (2011)[1].
Автор более 250 научных работ, в том числе монографии «Война и железнодорожный транспорт СССР. 1941—1945 гг.». В основу книги «Рядом со Сталиным: откровенные свидетельства» вошли беседы историка с политическими и военными деятелями — В. М. Молотовым, А. И. Микояном, Л. М. Кагановичем, Г. К. Жуковым, А. М. Василевским и другими[1].
С конца 1950-х годов записал интервью с более чем 80 государственными деятелями, военными, учёными и дипломатами СССР. Часть из них вошла в книгу «Говорят сталинские наркомы» (2005)[1].
Председатель научного совета РАН по проблемам военной истории[2], входит в состав учёных и диссертационных советов ИРИ РАН и ИВИ РФ. Член научного совета Российского военно-исторического общества[3] и редакционной коллегии «Военно-исторического журнала»[1].
Основные работы
- Великая Отечественная война Советского Союза (1941—1945). М., 1960;
- Советские железнодорожники в годы Великой Отечественной войны (1941—1945). М., 1963;
- Советский тыл — фронту. 1941—1945 гг. М., 1970;
- Американская политика «новых рубежей». М., 1972 (в соавт. с Г. К. Селезнёвым);
- Трудовой подвиг комсомола в Великой Отечественной войне. М., 1975;
- В труде как в бою. М., 1975;
- Решающая роль Советского Союза в Победе над фашистской Германией. (На чеш. яз.). Прага, 1974;
- Наука Сибири сегодня. (На нем. яз.). Дортмунд, 1975;
- На службе фронта и тыла. Железнодорожный транспорт СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны (1938—1945 гг.). М., 1976;
- В едином строю братских народов: к 30-летию Великой Победы. (На казах. яз.). Алма-Ата, 1980 (в соавт. с М. К. Козыбаевым);
- Народы СССР на защите социалистического Отечества. М., 1982;
- 1941—1945. Краткая история. Документы. М., 1982; (2-е изд. 1983).
- Дружба народов СССР — источник силы и могущества Родины. М., 1982;
- Экономика СССР в Великой Отечественной войне. М., 1985;
- Чекисты стояли насмерть. Киев, 1986 (2-е изд. 1989; в соавт. с А. С. Чайковским);
- Война и железнодорожный транспорт СССР. 1941—1945 гг. М., 1988;
- Народное ополчение защищает Родину. М., 1990 (в соавт.);
- Великая Отечественная война (Первый период. 1941—1942 гг.). М., 1993;
- Великая Отечественная война (Второй период. Ноябрь 1942—1943 г.). М., 1994;
- Трудный путь к Победе. 1941—1945 гг. М., 1995;
- Рядом со Сталиным: откровенные свидетельства. М., 1999 (2-е изд. Смоленск, 2001);
- Вклад СССР в Победу над фашизмом. Екатеринбург, 2000;
- Великая битва под Москвой: летопись важнейших событий. Комментарии. М., 2002 (в соавт. с Н. Я. Комаровым);
- Блокада Ленинграда. 900 героических дней. 1941—1944. Исторический дневник. М., 2004 (в соавт. с Н. Я. Комаровым);
- Учёные — гуманитарии России в годы Великой Отечественной войны. М., 2005 (в соавт. с Н. И. Кондаковой);
- Говорят сталинские наркомы: встречи, беседы, интервью, документы. Смоленск, 2005;
- Военная история. Учебник для курсантов высших военно-учебных заведений МО РФ. М., 2006 (в соавт.);
- Проблемы военной истории Отечества (1938—1945). М., 2007;
- Сталинградская битва: краткий научный очерк, документы, материалы. М., 2008;
- Актуальные проблемы истории Великой Отечественной войны: курс лекций. М., 2010;
- Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны. Трагедия и подвиг. М., 2012;
- Военная экономика СССР — важнейший фактор Великой Победы (1941—1945). М., 2015 (в соавт. с Б. У. Серазетдиновым).
- Подвиг и подлог: Страницы Великой Отечественной войны. 1941—1945 гг. М., 2000; М., 2004 (2-е, доп. изд.); М., 2007 (3-е изд.)
Награды
- Орденский знак «Имя в науке» с вручением почётного диплома и знака «За вклад в мировую науку» на голубой ленте члена учёного совета Центрального музея Вооруженных Сил Российской Федерации[4].
Напишите отзыв о статье "Куманёв, Георгий Александрович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [isaran.ru/?q=ru/person&guid=59EDF10B-FD74-7205-CA46-7BB9C7486DA7 Историческая справка] на сайте Архива РАН
- ↑ [ras.ru/presidium/documents/directions.aspx?ID=12cf010e-3e9e-4fad-b4d7-ff0435567fc1 Постановление Президиума РАН «Об утверждении состава Научного совета РАН по проблемам военной истории» от 13.09.2016]
- ↑ [histrf.ru/ru/rvio/rvio/nauchny-sovet Научный совет] на сайте Российского военно-исторического общества.
- ↑ [www.cmaf.ru/news/news-707/ Церемония награждения Орденским знаком «Имя в науке»]
Ссылки
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-62062.ln-ru Профиль Георгия Александровича Куманёва] на официальном сайте РАН
- [iriran.ru/?q=kumanev Страница] на сайте ИРИ РАН
- [peduxa.com/internet/science/kymanevg.htm Биографический очерк]
- [isaran.ru/?q=ru/person&guid=59EDF10B-FD74-7205-CA46-7BB9C7486DA7 Историческая справка] на сайте Архива РАН
- [mir-politika.ru/user/kumanev_g_a/news Публикации] в журнале «Мир и политика»
- [vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/NEWHIST/EVACO.HTM Война и эвакуация в СССР (1941—1942)]
Отрывок, характеризующий Куманёв, Георгий Александрович
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
