Кутателадзе, Самсон Семёнович

Самсон Семёнович Кутателадзе
Научная сфера:	теплофизика, энергетика
Место работы:	ЦКТИ, НГУ, ИТ СО РАН
Учёная степень:	доктор технических наук (1952)
Учёное звание:	академик АН СССР (1979)
Известные ученики:	А. И. Леонтьев, В. Е. Накоряков
Награды и премии:

Самсо́н Семёнович Кутатела́дзе (18 (31) июля 1914, близ Санкт-Петербурга — 20 марта 1986, Москва) — советский физик, специалист в области теплофизики, гидродинамики газожидкостных систем, проблем энергетики.

Самсон Кутателадзе — основатель одной из ведущих научных школ по теплофизике и гидродинамике. Член редколлегии ряда советских и международных научных журналов. Всего С. С. Кутателадзе было написано 20 монографий и почти 300 статей; более 60 его учеников стали кандидатами, более 30 — докторами наук.

Биография

Родители Самсона Кутателадзе развелись, когда он был ребёнком, и он воспитывался матерью, Александрой Владимировной, акушеркой. В 1932 году поступает на работу в Центральный котлотурбинный институт им. И. И. Ползунова в Ленинграде. В 1938 году пишет монографию «Основы теории теплообмена при изменении агрегатного состояния вещества», впервые осветив данную тему.

С января 1941 по август 1945 участвует в Великой Отечественной войне, морской пехотинец, служил в Мурманске. Во время десанта в тыл врага получил тяжелое ранение. В 1943 году вступил в ВКП(б).

Предложил гидродинамическую теорию кризисов кипения, известную также как «теория прогара» (англ. Kutateladze's burnout theory).

В 1950 году защищает кандидатскую, а в 1952 году — докторскую диссертации. Темы работ — анализ гидродинамической устойчивости существования различных режимов течения газожидкостных смесей. В 1958 году совместно с М. А. Стыриковичем пишет монографию «Гидродинамика газожидкостных систем», ставшую первой в мире книгой, обобщившей теоретические и экспериментальные исследования по данной теме.

C 1939 года СКБ завода систематически пользуется консультацией С.C. Кутателадзе по всем вопросам, связанным с теплообменом. Необходимо сказать, что в результате этой связи С. С. Кутателадзе пользуется у завода безусловным доверием как крупный теоретик, прекрасный экспериментатор и человек с высоким чувством ответственности

— А. Старостенко, Главный конструктор Кировского завода

Преподавал в Военно-морской академии им. А. Н. Крылова.

Сибирское отделение АН СССР

В 1959 году переходит на работу в Сибирское отделение АН СССР. Один из создателей Института теплофизики, впоследствии названного в его честь. С 1964 года — директор института вплоть до своей кончины.

С 1962 года — профессор, а затем заведующий кафедрой теплофизики Новосибирского государственного университета.

В Сибири совместно с А. И. Леонтьевым (впоследствии академиком РАН) разработал теорию относительных предельных законов турбулентного пограничного слоя сжимаемого газа.

Под руководством Кутателадзе была построена первая в мире геотермальная установка на фреоне в посёлке Паратунка на Камчатке.

Совместно с В. Е. Накоряковым (впоследствии академиком РАН) исследовал тепломассообмен и волны в газожидкостных системах.

Автор ряда работ по теории подобия и размерности, развивающих идеи М. В. Кирпичёва и А. А. Гухмана, в том числе монографии «Анализ подобия и физические модели».

Похоронен на Южном (Чербузинском) кладбище в Новосибирске.

Награды и звания

• За большие заслуги в развитии науки и в связи с 70-летием Кутателадзе Самсону Семёновичу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 июля 1984 года присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
• Лауреат Государственных премий СССР (1983) и РСФСР (1988, посмертно), премии И. И. Ползунова АН СССР (1976), международная медаль имени М. Джекоба (1969).
• Награждён тремя орденами Ленина (1967, 1982, 1984), орденами Октябрьской Революции (1974), Отечественной войны 1-й степени (1985), Трудового Красного Знамени (1954), «Знак Почёта» (1957), а также медалями, среди которых медаль «За доблестный труд».

Память

Внешние изображения
	[sibmemorial.ru/sites/default/files/image545.jpg Цветная фотография с наградами]

• После смерти учёного учреждена премия имени С. С. Кутателадзе для молодых учёных Сибирского отделения РАН.
• Его именем названа улица в Академгородке.
• В честь Кутателадзе установлены мемориальные доски в Санкт-Петербурге (на здании Центрального котлотурбинного института имени И. П. Ползунова, в котором он работал) и в Новосибирске (на здании возглавлявшегося им института, носящего теперь его имя).

Семья

Сын — Семён Самсонович Кутателадзе, математик, работает в Институте математики СО РАН в Новосибирске.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11660 Кутателадзе, Самсон Семёнович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50974.ln-ru Профиль С.С. Кутателадзе] на официальном сайте РАН
• [sibmemorial.ru/node/849 Новосибирская Книга Памяти | КУТАТЕЛАДЗЕ САМСОН СЕМЕНОВИЧ]
• Кутателадзе, Самсон Семёнович — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.prometeus.nsc.ru/science/schools/kutatel/ Статья о Кутателадзе] на сайте Центральной библиотеки Новосибирского Академгородка
• [www.math.nsc.ru/LBRT/g2/english/ssk/ss_90.html Сибирский теплофизик]
• [divisions.asme.org/HTD/Max_Jakob_Memorial_Award.cfm Max Jakob Memorial Award]
• [museum.nsu.ru/?int=VIEW&el=694&templ=VIEW Кутателадзе Самсон Семёнович — Музей истории НГУ]
• [soran1957.ru/soran1957.aspx?id=piu_200809051868 Фоторяд на сайте Фотоархив СО РАН]

Отрывок, характеризующий Кутателадзе, Самсон Семёнович

Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.