Лакапины

Лакапи́ны или Лекапены — армянская династия в Византии, впервые выдвинувшаяся в лице Феофилакта Авастакта, спасшего в бою с сарацинами жизнь императора Василия I.

Происхождение

Название рода происходит от географической местности Лакапа, расположенной вблизи Мелитены. Основателем династии был Феофилакт Авастакт, спасший жизнь императору Василию I Македонянину. Его обычно считают крестьянином, однако по мнению Я. Л. ван Дитена он принадлежал к знати. Его сын достиг императорского престола под именем Романа I. Его дочь Елена была выдана за императора Константина VII, сын Феофилакт в шестнадцать лет был назначен константинопольским патриархом, а внучка Мария выдана за царя Петра Болгарского. Свержение постаревшего Романа сыновьями (944) привело к уходу рода с политической сцены, за исключением Феофилакта (остававшегося патриархом до 956 года) и побочного сына евнуха Василия.

Краткая поколенная роспись рода

Феофилакт Авастакт — основатель династии

1. Роман I Лакапин (ок. 870 — 948) — византийский император (920—944)
   1. Елена Лакапена (кон. IX века/нач. X века — 961) — жена императора Константина VII
   2. Христофор Лакапин (кон. IX века/нач. X века — 931) — византийский император (921—931), соправитель Романа I
      1. Мария (Ирина) Лакапена — жена болгарского царя Петра I
      2. Роман Лакапин — византийский кесарь (927—945), формальный соправитель Романа I и Константина VII
      3. Михаил Лакапин — византийский кесарь (931—945), формальный соправитель Романа I и Константина VII
   3. Агата Лакапена — жена Романа Аргира (и, таким образом, бабка императора Романа III)
   4. Стефан Лакапин — византийский император (924—945), соправитель Романа I и Константина VII
   5. Константин Лакапин — византийский император (924—945), соправитель Романа I и Константина VII
      1. Роман
   6. Феофилакт (? — 956) — патриарх Константинопольский (933—956)
   7. дочь
   8. дочь — жена Романа Саронита
   9. Василий Лекапен — фактический правитель Византии в 945—985 годах (с перерывами), незаконный сын Романа I

См. также

• Криниты
• Куркуасы
• Куртикии
• Мосиле

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Лакапины

Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.