Лампа-фара

Лампа-фара — вид ламп, состоящих из отражателя и нити накала в единой сборке, на которой крепится крышка (линза) из прозрачного стекла. Первоначально в автомобильных фарах использовались небольшие лампочки и отражатели, закрытые рифлёной линзой для ослабления яркого света от нити накаливания. Крышку необходимо было изолировать прокладкой. Недостатки таких фар побудили к открытию устройства лампы-фары.

Автомобильные фары

Если для головного освещения автомобиля применяется лампа-фара, то отражатель, линза и лампочка представляют собой цельный элемент, полностью заменяемый в случае перегорания. Объединение в одну конструкцию необходимо для направления лучей, чтобы соответствовать требованиям безопасности. После каждой замены фары требуется регулировка направления лучей. Лампы-фары появились в 1940 году в Соединённых Штатах и со следующего года стали обязательными до 1984 года; у машин, до и после этого промежутка, могло быть множество конфигураций фар. Ограниченная серия стандартных ламп-фар ограничивала возможности дизайна автомобиля. Дизайн современных фар делает возможным получить требуемый уровень освещённости со всё более компактными лампами.

Лампы-фары идут различных напряжений, самые частые: 6, 12, 28, 120 и 230 В. Посадочные огни взлётно-посадочных полос, которые также используются на открытых концертах и для освещения сцен, устанавливаются типа лампы-фары, так как имеют очень узкий луч распространения света.

Современные лампы-фары имеют дополнительную оболочку вокруг нити накаливания, в старых образцах её нет. Внутренняя оболочка содержит галоген для продления работоспособности нити накаливания и обеспечения большей освещённости при той же мощности; для того, чтобы это работало галоген должен быть заключён в области вокруг нити накаливания второй оболочкой, как правило из плавленного кварца, способного выдержать жар нити накаливания. Такие «галогеновые лампы-фары» появились в автомобилях США в 1978 году.

Освещение сцен и зданий

Лампы-фары часто используются при освещении сцен. Их обычный размер — алюминированный параболический отражатель 64 (Прожектор PAR 64). Также используется для освещения рок-концертов и наружного архитектурного освещения. PAR-лампы измеряются не в единицах СИ, а в единицах, равных 1/8 дюйма, так освещение PAR 64 — свет диаметром 8 дюймов (64 * 1/8 = 8). Оправа, в которую входит лампа-фара, называется «PAR-банками», так оправа PAR 64 — банка диаметром 8 дюймов.

Другие популярные размеры — PAR 56, PAR 38 и PAR 36.

По раскрытию луча различают обозначения: FL (с широким углом), SP (с небольшим углом), NSP (с малым углом), VNSP (с очень малым углом). Штампуются сзади отражателя.

Прожекторы PAR 64 обычно идут мощностью 250 Вт, 500 Вт или 1000 Ватт.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Лампа-фара

7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»