Ларсен-Бей (Аляска)

Город Ларсен-Бей Страна СШАСША Штат АляскаАляска Боро Кадьяк-Айленд Координаты 57°32′12″ с. ш. 153°59′29″ з. д.57.53667° с. ш. 153.99139° з. д. / 57.53667; -153.99139    Площадь 19,8 км² Высота центра 0 м Население 87 человек (2010) Плотность 6,2 чел./км² Часовой пояс UTC-9, летом UTC-8 Телефонный код +1 907 Почтовый индекс 99624 FIPS 02-43040 Показать/скрыть карты

Ларсен-Бей (англ. Larsen Bay) — город, расположенный в боро Кадьяк-Айленд (штат Аляска, США) с населением в 87 человек по статистическим данным переписи 2010 года.

География

По данным Бюро переписи населения США город Ларсен-Бей имеет общую площадь в 19,68 квадратных километров, из которых 13,99 кв. километров занимает земля и 5,7 кв. километров — вода. Площадь водных ресурсов города составляет 28,96 % от всей его площади.

Город Ларсен-Бей расположен на высоте 0 метров над уровнем моря.

Демография

По данным переписи населения 2000 года в Ларсен-Бей проживало 115 человек, 26 семей, насчитывалось 40 домашних хозяйств и 70 жилых домов. Средняя плотность населения составляла около 5 человек на один квадратный километр. Расовый состав Ларсен-Бей по данным переписи распределился следующим образом: 20,87 % белых, 78,26 % — коренных американцев, 0,87 % — представителей смешанных рас.

Из 40 домашних хозяйств в 42,5 % — воспитывали детей в возрасте до 18 лет, 45 % представляли собой совместно проживающие супружеские пары, в 12,5 % семей женщины проживали без мужей, 35 % не имели семей. 27,5 % от общего числа семей на момент переписи жили самостоятельно, при этом 5 % составили одинокие пожилые люди в возрасте 65 лет и старше. Средний размер домашнего хозяйства составил 2,88 человек, а средний размер семьи — 3,54 человек.

Население города по возрастному диапазону по данным переписи 2000 года распределилось следующим образом: 38,3 % — жители младше 18 лет, 4,3 % — между 18 и 24 годами, 28,7 % — от 25 до 44 лет, 19,1 % — от 45 до 64 лет и 9,6 % — в возрасте 65 лет и старше. Средний возраст жителей составил 29 лет. На каждые 100 женщин в Ларсен-Бей приходилось 113 мужчин, при этом на каждые сто женщин 18 лет и старше приходилось 102,9 мужчин также старше 18 лет.

Средний доход на одно домашнее хозяйство в городе составил 40 833 доллара США, а средний доход на одну семью — 30 000 долларов. При этом мужчины имели средний доход в 31 250 долларов США в год против 50 625 долларов среднегодового дохода у женщин. Доход на душу населения в городе составил 16 227 долларов в год. 27,3 % от всего числа семей и 20,5 % от всей численности населения города находилось на момент переписи населения за чертой бедности, при этом из них 22,6 % были моложе 18 лет и 33,3 % — в возрасте 65 лет и старше.

Отрывок, характеризующий Ларсен-Бей (Аляска)

Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.