Лимузин цвета белой ночи
Поделись знанием:
К:Фильмы 1981 года
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
| Лимузин цвета белой ночи | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях |
Лилита Берзиня |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
86 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Лимузин цвета белой ночи» (латыш. Limuzīns Jāņu nakts krāsā) — комедия режиссёра Яниса Стрейча, снятая на Рижской киностудии в 1981 году по сценарию Мары Свире. Название фильма на русском языке отличается от языка оригинала и является "коммерческим названием" для проката в СССР. Дословный перевод названия фильма с латышского языка "Лимузин цвета Яновой ночи".[1]
Содержание
Сюжет
Тётушка Мирта живёт на дальнем хуторе. Как-то, вместо сдачи, в местном магазине ей дали лотерейный билет. Он неожиданно оказался выигрышным и пожилая дама в одночасье стала обладательницей новеньких «Жигулей».
В гости к старушке приезжают родственники, каждый из которых мечтает получить по наследству желанный автомобиль. Эрик — бывший поначалу лидером необъявленной гонки, сходит с позиции, вступив в легкомысленную связь с дочерью главных конкурентов.
Соседи, претендовавшие на приз, отказались от борьбы из моральных побуждений и тётушка, после долгих раздумий, отдаёт «Жигули» своему первому возлюбленному — старому холостяку Фигалу.
В ролях
- Лилита Берзиня — тётушка Мирта
- Олга Дреге — Дагния
- Улдис Думпис — Эрик
- Байба Индриксоне — Олита Спреслиня
- Болеслав Ружс — Виктор, водитель автобуса
- Лига Лиепиня — Вероника
- Ромуалдс Анцанс — Язеп Гилуч
- Гундарс Аболиньш — Угис
- Янис Стрейч — Янис
- Эвалдс Валтерс — Алфред Фигал
- Диана Занде — Ласма
- Таливалдис Аболиньш — сосед тётушки
- Вера Сингаевская — эпизод
Съёмочная группа
- Автор сценария: Мара Свире
- Режиссёр-постановщик: Янис Стрейч
- Оператор-постановщик: Харий Кукелс
- Художник-постановщик: Василий Масс
- Композитор: Раймонд Паулс
- Звукорежиссёр: Глеб Коротеев
Напишите отзыв о статье "Лимузин цвета белой ночи"
Примечания
- ↑ [ru.focus.lv/kultura/kino/ocifrovannyy-limuzin-cveta-beloy-nochi-prezentaciya-dvd-sobrala-svoih-geroev-foto Оцифрованный «Лимузин цвета белой ночи»: презентация DVD собрала своих героев (ФОТО)]
Ссылки
| ||||||
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Лимузин цвета белой ночи
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
