Ли, Маргарет (британская актриса)

Маргарет Ли

Маргарет Ли (урождённая Маргарет Гвендолин Бокс; род. 4 августа 1943) — британская актриса, популярная исполнительница главных ролей в итальянском жанровом кино 1960—1970-х годов. Мать продюсера Роберто Малербы (от брака с Джино Малербой) и координатора производства Дамиана Андерсона.

Начало карьеры

Маргарет Ли родилась в Вулвергемптоне (Англия) и получила образование в Академии театрального искусства Италии Конти в Лондоне; которую окончила в 1960 году. Затем для продолжения кинокарьеры переехала в Рим. Её кинодебют пришёлся на пеплум Огненные монстры против сына Геркулеса (1962), где она сыграла главную женскую роль, а её партнёром по площадке был бодибилдер Рег Льюис, но популярность ей принесли комедийные роли, благодаря которым Ли достигла «звёздного» статуса в Италии. Роскошная блондинка а-ля Мэрилин Монро, Ли провела первую половину 1960-х годов, снявшись в нескольких итальянских комедиях и пародийных лентах — некоторые участием популярного комедийного дуэта Франко Франки и Чиччо Инграссиа. Вряд ли хоть один из этих фильмов попал в британский прокат и вообще был переведён на английский, но в Италии эти картины оказались довольно успешными, превратив Маргарет Ли в весьма известную киноактрису.

Кино «про шпионов»

Примерно с середины 1960-х годов Маргарет Ли отходит от кинокомедий и начинает появляться в длинной череде картин в набиравшем популярность жанре «евроспай», где часто исполняет роли сексуальных роковых женщин. Её внешний вид также претерпел метаморфозу: сексапильная блондинка уступила место жгучей брююнетке. Среди самых известных картин этого периода: Тигр душится динамитом (1965) Клода Шаброля, Агент 077: Ярость с Востока (1965) Серджо Грико и Целуй девчонок до смерти (1966) Генри Левина.

Международная карьера

Красота и талант Маргарет Ли привлекли внимание международноого кинопродюсера Гарри Алана Тауэрса. Именно ему Ли обязана последующему прочному обоснованию на мировом экране. Тауэрс отобрал её в несколько своих проектов со «звёздными» составами, начиная с британского триллера Цирк страха (1966), поставленного Джоном Левеллином Моски. Затем последовала шпионская комедия Наш человек в Марракеше (1966) режиссёра Дона Шарпа, экшен Пять золотых драконов (1967) Джереми Саммерса, триллеры Венера в мехах (1969) и Кровавый судья (1970) Хесуса Франко и, наконец, драма Дориан Грей (1970) Массимо Далламано.

Партнёром Ли в нескольких из этих фильмов (Цирк страха, Пять золотых драконов, Каплан спасает свою шкуру и Венера в мехах) оказался знаменитый острохарактерный актёр Клаус Кински, «звезда» из обоймы Гарри Тауэрса. Тандем Кински-Ли оказался настолько удачным и популярным в Италии, что актёры продолжили сниматься вместе при любой возможности до начала 1970-х годов. Их совместная фильмография насчитывает 12 картин.

За исключением сотрудничества с Тауэрсом, Ли не принимала участия ни в каких других международных проектах, но в 1972 году появилась в качестве «приглашенной звезды» в британском сериале The Protectors, в эпизоде «The Numbers Game».

Телевидение

Маргарет ли была также популярна на итальянском телевидении в 1960-е годы, появляясь в качестве шоу-гёрл вместе с известным певцом Джонни Дорелли. Она снялась с Дорелли в его кинодебюте Похождения Дореллика, также известном под названием Как убить 400 Дюпонов (1967).

В 1969 году Маргарет Ли в роли Золушки появилась в специальной программе итальянского телевидения «Золушка».

Закат карьеры

К началу 1970-х годов, кинокарьера Ли скатывалась всё дальше к эксплуатационному кино; кульминацией стало её появление в крайне жестоком и топорно сделанном хорроре Фернандо Ди Лео Зверь с холодной кровью (1971), снова с Клаусом Кински. В 1974 году Маргарет Ли распрощалась с итальянским кинематографом, и затем вернулась в Англию. Однако на родине её карьера не возобновилась, и в 1981 году Ли снова приехала в Италию. Возрождения актрисы не произошло и здесь: в 1982 году она появилась в комедии Дино Ризи Sesso по e volentieri (1982), где воссоединилась со своим старым партнёром Джонни Дорелли. Следующий год закрыл её фильмографию невнятной криминальной комедией Неаполитанской удар (1983), после которой Ли оставила кинематограф уже окончательно.

Фильмография

• Maciste contro i mostri (a.k.a. Fire Monsters Against the Son of Hercules, 1962)
• I tre nemici (1962)
• Due samurai per cento geishe (1962)
• Totò di notte n. 1 (1962)
• Клеопатра (1963) — в титрах не указана
• Avventura al motel (1963)
• La ballata dei mariti (1963)
• Gli imbroglioni (a.k.a. The Swindlers, 1963), реж. Лючио Фульчи
• Sansone contro i pirati (a.k.a. Samson Against the Pirates, 1963)
• Siamo tutti pomicioni (1963)
• I quattro tassisti (1963)
• Vino whisky e acqua salata (a.k.a. Wine, Whiskey and Salt Water, 1963)
• Via Veneto (1963)
• Adolescenti al sole (1964)
• Due mattacchioni al Moulin Rouge (1964)
• I due pericoli pubblici (a.k.a. Two Public Enemies, 1964)
• In ginocchio da te (1964)
• I maniaci (a.k.a. The Maniacs, 1964), реж. Лючио Фульчи
• I marziani hanno dodici mani (a.k.a. The Twelve-Handed Men of Mars, 1964)
• Un mostro e mezzo (1964)
• La vedovella (1964)
• Agente 077 dall’oriente con furore (a.k.a. Agent 077: From the Orient with Fury, 1965)
• Casanova 70 (1965)
• I due sergenti del generale Custer (a.k.a. Two Sergeants of General Custer, 1965)
• Io uccido, tu uccidi (a.k.a. I Kill, You Kill, 1965)
• Letti sbagliati (1965)
• Le lit à deux places (a.k.a. The Double Bed, 1965)
• Il morbidone (a.k.a. The Dreamer, 1965)
• On a volé la Joconde (1965)
• Questa volta parliamo di uomini (a.k.a. Let’s Talk About Men, 1965)
• Questo pazzo, pazzo mondo della canzone (1965)
• Lo scippo (1965)
• La ragazzola (1965)
• Тигр душится динамитом (a.k.a. Our Agent Tiger, 1965)
• Le carnaval des barbouzes (a.k.a. Killer’s Carnival, 1966)
• Circus of Fear (1966) starring Christopher Lee
• Djurado (a.k.a. Johnny Golden Poker, 1966)
• Il ladro della Gioconda (a.k.a. The Mona Lisa Has Been Stolen, 1966)
• New York chiama Superdrago (a.k.a. Secret Agent Super Dragon, 1966)
• Our Man in Marrakesh (1966)
• Se tutte le donne del mondo (a.k.a. Kiss the Girls and Make Them Die, 1966)
• Tre notti violente (a.k.a. Web of Violence, 1966)
• Arrriva Dorellik (a.k.a. How to Kill 400 Duponts, 1967)
• Colpo maestro al servizio di Sua Maestà britannica (a.k.a. Master Stroke, 1967)
• Le Tigre sort sans sa mère (a.k.a. Da Berlino l’apocalisse and Spy Fit, 1967)
• Dick Smart 2007 (1967)
• Five Golden Dragons (1967)
• Franco, Ciccio e le vedove allegre (a.k.a. Franco, Ciccio and the Cheerful Widows, 1967)
• Le Soleil des voyous (fr) (a.k.a. Leather and Nylon, 1967)
• Banditi a Milano (a.k.a. Bandits in Milan, 1968)
• I bastardi (a.k.a. Sons of Satan, 1968)
• Coplan sauve sa peau (a.k.a. Coplan Saves His Skin, 1968)
• Pas de roses pour OSS 117 (a.k.a. OSS 117 — Double Agent, 1968)
• Questi fantasmi (a.k.a. Ghosts — Italian Style, 1968)
• Cry Chicago (a.k.a. ¡Viva América! or Mafia Mob, 1969)
• 5 per l’inferno (a.k.a. Five for Hell, 1969)
• Двуликий (a.k.a. Double Face, 1969) starring Klaus Kinski
• Il Cenerentola (1969) — TV special
• Frau Wirtin hat auch eine Nichte (a.k.a. House of Pleasure, 1969)
• Sai cosa faceva Stalin alle donne? (a.k.a. What Did Stalin Do to Women?, 1969)
• Un sudario a la medida (a.k.a. A Candidate for a Killing, 1969)
• Венера в мехах (1969)
• Appuntamento col disonore (a.k.a. Rendezvous with Dishonour, 1970)
• Портрет Дориана Грея (1970)
• El juez sangriento (es) (a.k.a. The Bloody Judge, 1970)
• Bano de sangre (a.k.a. Blood Bath) — unreleased
• Le belve (1971)
• La bestia uccide a sangue freddo (a.k.a. Slaughter Hotel, 1971)
• Nokaut (a.k.a. The Rogue, 1971)
• Papesatan, papesatan aleppe (1973)
• Gli assassini sono nostri ospiti (a.k.a. The Killers Are Our Guests, 1974)
• La sensualità è un attimo di vita (1974)
• Sesso e volentieri (1982)
• Stangata napoletana (a.k.a. Neapolitan Sting, 1983)

Отрывок, характеризующий Ли, Маргарет (британская актриса)

Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке: