Любимова, Валентина Александровна

Валентина Любимова-Маркус
Имя при рождении:	Валентина Александровна Любимова
Дата рождения:	4 (16) ноября 1895(1895-11-16)
Место рождения:	с. Щурово, Рязанская губерния, Российская империя (ныне Московская область)
Дата смерти:	26 мая 1968(1968-05-26) (72 года)
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	драматург
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	детская пьеса
Язык произведений:	русский
Дебют:	книга стихов «Как Гришка с дедом мёд ломал» (1926)
Премии:
Награды:

Валентина Александровна Люби́мова (Любимова-Маркус) (1895—1968) — советский драматург. Лауреат Сталинской премии второй степени (1949).

Биография

Валентина Любимова родилась 4 (16) ноября 1895 года в селе Щурово (ныне в черте города Коломна Московской области) в семье священника. Училась в сельской школе. В 1905—1912 годах училась в Рязанском среднем учебном заведении. В формировании её мировоззрения большую роль сыграл местный учитель словесности. В 1912—1917 годах училась на филологическом факультете Высших женских курсов в Москве, затем работала один год учителем русского языка в гимназии города Зарайск. После этого вернулась в Москву и преподавала там в школе на Садовой-Кудринской, где, несмотря на молодость, её избрали председателем школьного совета. Затем работала в отделе народного образования. В 1926 году вышла в свет первая книжка её стихов «Как Гришка с дедом мёд ломал». С этого времени писательница начала сотрудничать в детских журналах. В 1930 году после выхода в свет первой пьесы в стихах «Как бабушка Авдотья в колхоз записалась» Валентина Александровна становится профессиональным детским драматургом.

В. А. Любимова умерла 26 мая 1968 года. Похоронена в Москве на Введенском кладбище.

Творчество

Автор около 20 пьес: «Сильнее всего», «Школа гордости», «Сережа Стрельцов» (1936), «В начале мая» (1946), «Снежок» (1948), «Настоящий друг» (1949), «У опасной черты» (1954, второе название пьесы после её переработки «В стороне»), «Возле старых ясеней» (1957), «Детям до шестнадцати лет…» (1960), «На каникулах» («Ветрянка», 1962), «Твой дом», «Возле старых ясеней» а также сказки «Одолень-трава», сценарий фильма «Семиклассники» (1938). Автор поднимает и решает вопросы, волнующие каждого пионера и школьника: о дружбе и товариществе, об отношениях в коллективе, о том, каким должен быть юный гражданин Советской Страны.

Пьесы Валентины Любимовой ставились в Ереванском ТЮЗе, Владимирском драматическом театре, центральном детском театре, Свердловском ТЮЗе, Рижском ТЮЗе, Московском ТЮЗе, Сызранском театре драмы, Киевском ТЮЗе, Саратовском ТЮЗе («В начале мая» (1947, постановка Ю. П. Киселёва), «Снежок» (1948, постановка Ю. П. Киселёва)).

Наибольшую известность получила пьеса В. А. Любимовой «Снежок», рассказывающая о судьбе негритянского мальчика которого расисты изгнали из школы.

Театральные постановки

В 2009 году Московским государственным историко-этнографическим театром поставлен детский спектакль по сказке Любимовой "Одолень-трава"

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1949) — за пьесу «Снежок» (1948)

Ссылки

• [www.kolomnarzm.ru/htm/res/Lubimova.htm В. А. Любимова]

Отрывок, характеризующий Любимова, Валентина Александровна

«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.