Маддалони, Джузеппе

Джузеппе Маддалони
Джузеппе Маддалони на церемонии вручения ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой», 2000 год.
Личная информация
Прозвища	Pino
Гражданство	Италия Италия
Клуб	G.S. Fiamme Oro
Дата рождения	10 июля 1976(1976-07-10) (47 лет)
Место рождения	Неаполь, Италия
Рост	172 см
Вес	81 кг.
Награды и медали Олимпийские награды Дзюдо (мужчины) Олимпийские игры Золото Сидней 2000 до 73 кг Чемпионаты мира Бронза Базель 2002 до 73 кг (в команде) Чемпионаты Европы Бронза Рим 1997 до 73 кг (в команде) Золото Овьедо 1998 до 73 кг Бронза Филах 1998 до 73 кг (в команде) Золото Братислава 1999 до 73 кг Бронза Стамбул 1999 до 73 кг (в команде) Серебро Париж 2001 до 73 кг Золото Мадрид 2001 до 73 кг (в команде) Серебро Марибор 2002 до 73 кг Серебро Тампере 2006 до 81 кг Бронза Лиссабон 2008 до 81 кг Государственные награды

Джузеппе «Сосна» Маддалони (итал. Giuseppe "Pino" Maddaloni), 10 июля 1976 года, Неаполь, Италия — итальянский дзюдоист, чемпион Олимпийских игр, призёр чемпионата мира, многократный чемпион и призёр чемпионатов Европы.

Биография

Начал заниматься дзюдо с двух лет под руководством своего отца Джованни Маддалоне, который и тренировал его всю карьеру.

В 1995 году завоевал серебряную медаль чемпионата Италии среди взрослых и был третьим на международном юниорском турнире. В 1996 году в двух весовых категориях завоевал звания чемпиона Италии среди юниоров, был первым на итальянском турнире Atom Cup Juniors и вторым на взрослом турнире Tre Torri Tournament. В том же году завоевал серебряную медаль чемпионата мира среди юниоров и остался пятым на чемпионате Европы среди юниоров. В 1997 году был пятым на турнире Grand Prix Città di Roma, третьим на Средиземноморских играх, третьим на командном чемпионате Европы и впервые завоевал звание чемпиона Италии. В 1998 году был пятым на турнирах Grand Prix Città di Roma и Tournoi de Paris, на чемпионате Италии остался бронзовым призёром, и завоевал звание чемпиона Европы, а также «бронзу» на командном чемпионате Европы. В 1999 году вновь остался лишь пятым на турнире World Masters Munich, завоевал бронзовую медаль на чемпионате Италии (в более тяжёлой категории до 81 килограмма), подтвердил своё звание чемпиона Европы, и завоевал бронзовые медали командного чемпионата Европы и Всемирных игр среди военных. В 2000 году выиграл Grand Prix Austria, был пятым на ARAL Grand Prix и победил на турнире German Open

Выступал на Олимпийских играх 2000 года в категории до 73 килограммов, где боролись 34 дзюдоиста. Борец, победивший во всех схватках группы выходил в финал, где встречался с борцом из другой группы. Проигравшие финалистам встречались в «утешительных» схватках, по результатам которых определялись бронзовые призёры.

Итальянский дзюдоист уверенно дошёл до финала. Финальная встреча складывалась вязкой, никто не мог получить оценки, но в конце встречи Пино Маддалони сумел провести контрприём против подхвата, и он был оценен в иппон.

Круг	Соперник	Страна	Итог	С оценкой	Продолжительность
1/16	Траволта Уотерхауз		Победа	вадзаари авасэтэ иппон (Сэойнагэ)	1:55
1/8	Хассен Мусса		Победа	иппон (Сэойнагэ)	1:25
1/4	Всеволод Зеленый		Победа	юко (пассивность соперника)	5:00
1/2	Анатолий Ларюков		Победа	иппон (Сукуи Нагэ)	4:18
Финал	Тиагу Камилу		Победа	иппон (Ути Мата Сукаси)	3:25

В 2001 году завоевал звание чемпиона Европы в команде, а в личном первенстве был вторым. В 2002 году был первым на Grand Prix Città di Roma и на турнире World Masters Bucharest, завоевал бронзовые медали чемпионата Европы и командного чемпионата мира. В 2003 году был первым на Barcelona International Tournament, третьим на Кубке Президента России и вторым на Всемирных играх военных. В 2004 году окончательно перешёл в категорию до 81 килограмма, был пятым на Tournoi de Paris и затем весь год, включая олимпийские игры, пропустил из-за травмы колена. В 2005 году победил на Средиземноморских играх и на чемпионате мира среди военных. В 2006 году был пятым на турнире Super World Cup Moscow, вторым на чемпионате Европы и победил на Tournoi de Paris. В 2007 году победил на Belgian Open Championships, был вторым на Sarajevo Open, третьим на Super World Cup Moscow, только пятым на чемпионате мира и только седьмым на розыгрыше Кубка мира. В 2008 году был пятым на розыгрыше Кубка мира, завоевал бронзовую медаль чемпионата Европы, был вторым на турнире серии «B» Slovenian Open Celje и победил на турнире Brazil World Cup Belo Horizonte

Выступал на Олимпийских играх 2008 года, в категории до 81 килограмма боролись 35 дзюдоистов.

Джузеппе Маддалони во второй встрече был побеждён, теперь уже сам попавшись на контрприём от подхвата изнутри. В утешительной встрече итальянский дзюдока проиграл зацепом снаружи за 20 секунд.

Круг	Соперник	Страна	Итог	С оценкой	Продолжительность
1/16	Абдерраман Брене		Победа	юко (Моротэ Гари)	5:00
1/8	Гийом Эльмон		Поражение	иппон(Ути Мата Гаэси)	1:32
Утешительная встреча	Дамдинсуренджиин Нямхуу		Поражение	иппон(Косото Гакэ)	0:20

После олимпийских игр, несмотря на то, что не объявлял об уходе из спорта, больше не выступал. С января 2011 года тренирует национальную сборную слепых.

Родной брат дзюдоиста Марк — абсолютный чемпион Италии по дзюдо, двукратный чемпион Европы в возрасте до 23 лет, родная сестра Лаура — многократная чемпионка Италии среди женщин. Двоюродный брат Джузеппе Маддалони Клементе Руссо известный боксёр-любитель, двукратный чемпион мира, двукратный серебряный призёр Олимпийских игр.

Ссылки

• [www.judoinside.com/judoka/view/6513/judo-results Статистика международных выступлений (англ)]

Отрывок, характеризующий Маддалони, Джузеппе

– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.