Манггараи

Манггараи

Самоназвание	ата манггараи
Численность и ареал
Всего: 650 000 человек Индонезия Индонезия — 650 000 человек
Язык	Манггараи, индонезийский язык
Религия	Суннизм, католичество
Родственные народы	Малайцы, балийцы, яванцы, даяки

Манггара́и  — бима-сумбанский народ Индонезии, проживающий на западе острова Флорес. Численность — около 650 тысяч (к концу XX века). Говорят на диалектах языка манггараи (носителей которого к ХХ веку насчитывалось 400 000) и индонезийском языке.

Самоназвание

Самоназвание — ата манггараи, означающее «люди из Манггараи»

Расселение

Манггараи — аборигенное население острова Флорес. Поселения манггараи охватывают 6700 квадратных километров, почти треть острова Флорес. Этнографическими группами манггараи являются: комодо-ринджа, те-рео, потта, риунг.

История

На Манггараи сказалось политическое и культурное влияние народов макасар （проживающих на острове Сулавеси) и бима (остров Сумбава).

Раннегосударственные образования манггараи в XVII веке попали в зависимость от государства макасар Гова, что привело к распространению ислама на острове Флорес. В 1727 г. манггараи попали в зависимость от государств Бимы. В 1929 году Западная часть Флорес была отделена от Султаната Бима. Затем, нашествие голландских колонизаторов в XX веке стало причиной христианизации манггараи.

Культура

Религия

Манггараи, проживающие на западе, исповедают суннизм (их численность составляет приблизительно 33 898 человек). Восточные манггараи района Роджонг являются католиками (более 90 % манггараи — католики)), а население центральной части острова придерживается традиционных верований. Традиционные верования поселений в центральной части острова включают культ верховного бога Мори Караэнг, культ предков. Жрецами проводятся массовые празднества с жертвоприношением буйволов (ата мбеко), которые сопровождаются ритуальными танцами-сражениями двух партий мужчин в военных облачениях.

Язык

Около 43 субдиалектов языка манггараи разделяются на 5 различных групп диалектов: западный манггараи, центрально-западный, центральный, восточный и дальневосточный диалект манггараи (последний, отдалённый от других диалектов языком рембонг, распространён в северно-центральной части острова Флорес. На нём говорят примерно 300 000 человек). Так же есть носители языка Роннга (их насчитывают 5000), проживающие в трёх поселениях в южной части Восточного Регентства Манггараи. Этот язык отдельно не выделяют даже большинство самих маннгараи, поскольку он считается частью языка манггараи.

Традиционная одежда

Изначально традиционной одеждой были два куска ткани, укреплённые спереди и сзади верёвкой на талии и бёдрах. Современная же одежда общеиндонезийского типа. У манггараи развиты танцевальный и музыкальный фольклоры.

Общество и образ жизни

Раннегосударственные образования манггараи подразделяются на 39 вождеств, называемых далу, в свою очередь дробящихся на более мелкие административные единицы: бео и гларанг (бео соответствует традиционной сельской общине). Во главе далу — один из локализованных патрилиниджей (вау), восходящий к первопоселенцам. Патрилинейный счёт родства. У манггараи существовал матрилатеральный кросскузенный брак, кольцевой союз родов, левират, сорорат. У христиан моногамная форма семьи, в основном — малая, у мусульман и у именитых приверженцев традиционных верований допускается полигиния. Манггараи по сей день делится на три социальные группы: аристократы (краэнг), общинники (ата-леке) и потомки рабов.

Традиционное поселение имеют кольцевую планировку, а современное (бео) — рядовую. В центре поселения круглая площадь, на которой — большое дерево, обычно рода фикусовых, мегалитические сооружения. В прошлом поселение могло состоять из одного большого дома, который вмещал до 200 человек. В современных поселениях бео обычно от 5 до 20 жилищ круглой или овальной формы на метровых сваях, с высокой (порядка 9 метров) конической крышей, спускающейся до земли.

В поселениях манггараи свободные пространства вымощены огромными камнями. В городе Энде мёртвые погребаются в круглых ямах, которые закрываются водружёнными на могилу камнями.

Занятия

Распространены такие ремёсла как резьба по дереву, обработка металлов, плетение. Занимаются ручным тропическим земледелием (перешли от подсечно-огневой системы к трёхполью; суходольный рис, выращивают бобовые, овощи, табак, кофе, кукурузу), распространено животноводство (буйволов разводят в качестве социально значимых и церемониальных животных; держат лошадей (как вьючный транспорт), свиней, кур). Манггараи не охотятся, не ловят рыбу.

Быт

Основная пища — кукурузная каша с овощами и свининой (которую могут есть немусульманская часть манггараи), пальмовое вино (туак). Рис подают на стол только в качестве праздничной пищи.

Литература

• Бернова А. А., Манггараи // Народы и религии мира / Ред. В. А. Тишков, М.: Большая Российская энциклопедия, 1998, с. 320
• Maribeth Erb, Priyambudi Sulistiyanto, Carole Faucher. 4 // [books.google.ru/books?id=XJOM6vdFmc8C&dq=manggarai&source=gbs_navlinks_s Regionalism in post-Suharto Indonesia]. — Routledge, 2005. — С. 234. — ISBN 0415352002, 9780415352000.

Ссылки

• [www.britannica.com/eb/article-9050522/Manggarai Manggarai] — Britannica Online Encyclopedia
• [www.joshuaproject.net/people-profile.php?rog3=ID&peo3=13504 Joshua Project — Manggarai Ethnic People in all countries]
• [www.maplandia.com/indonesia/dki-jakarta/jakarta-barat/manggarai Manggarai Map — Satellite Images of Manggarai ]

Отрывок, характеризующий Манггараи

И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.