Мбау

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
МбауМбау

</tt>

</tt>

Мбау
фидж. Bau
17°58′ ю. ш. 178°37′ в. д. / 17.967° ю. ш. 178.617° в. д. / -17.967; 178.617 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-17.967&mlon=178.617&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 17°58′ ю. ш. 178°37′ в. д. / 17.967° ю. ш. 178.617° в. д. / -17.967; 178.617 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-17.967&mlon=178.617&zoom=9 (O)] (Я)
АкваторияТихий океан
СтранаФиджи Фиджи
РегионЦентральный округ
РайонТаилеву
Мбау
Площадь0,08 км²
Население (1996 год)300 чел.
Плотность населения3750 чел./км²

Мбау (фидж. Bau) — остров в Фиджи. Административно входит в состав провинции Таилеву.





География

Остров Мбау расположен у восточного побережья главного острова Фиджи, Вити-Леву, в южной части Тихого океана, и является частью островной группы Вити-Леву. Омывается водами моря Коро. Площадь острова составляет всего 0,08 км²[1].

Мбау покрыт густым тропическим лесом. Из растительности преобладают кокосовые пальмы. Климат на острове влажный тропический. Подвержен негативному воздействию циклонов.

История

Несмотря на свои небольшие размеры, Мбау играет важную историческую и политическую роль в жизни Фиджи: значительная часть политических лидеров страны являются выходцами с этого острова. В середине XIX века благодаря помощи со стороны сообщников шведского искателя приключений Чарльза Савиджа верховный вождь Мбау, Науливоу, и его брат Таноа Висаванга получили в распоряжение огнестрельное оружие, при помощи которого они смогли распространить свою власть на западные острова Фиджи[1][2]. Среди европейцев остров получил известность благодаря существовавшей на нём традиции каннибализма. Например, в 1839 году после сражения у Верата на острове Вити-Леву местный вождь Такомбау и его отец Таноа Висаванга подарили союзным вождям в гастрономических целях тела 260 мужчин, женщин и детей[3]. Однако спустя 15 лет после этого события вождь Такомбау принял христианство и запретил на Мбау людоедство. При нём же на островах Фиджи появилась первая христианская церковь[3]. В 1867 году Такомбау был объявлен европейскими торговцами и плантаторами, которые желали установления на островах Фиджи центрального правительства и защиты их интересов, монархом островов[3].

В 1827 году на острове побывал французский путешественник Дюмон-Дюрвиль, который встретился с местным вождём Таноа[2].

Население

Мбау является столицей Конфедерации Кубуна, а также административным центром провинции Таилеву. На острове расположено три населённых пункта: Мбау, Ласакау и Сосо. Число жителей — около 300 человек (1996).

Напишите отзыв о статье "Мбау"

Примечания

  1. 1 2 David Stanley. Moon Handbooks Fiji. — David Stanley, 2004. — С. 207. — 356 с. — ISBN 1566914973.
  2. 1 2 David Stanley. Moon Handbooks Fiji. — David Stanley, 2004. — С. 18. — 356 с. — ISBN 1566914973.
  3. 1 2 3 David Stanley. Moon Handbooks Fiji. — David Stanley, 2004. — С. 208. — 356 с. — ISBN 1566914973.

Отрывок, характеризующий Мбау

– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.