Меднек, Валентин Петрович

Валентин Петрович Меднек
Основные сведения
Работы и достижения
Работал в городах	Бендеры, Кишинёв
Важнейшие постройки	Академия наук МССР
Градостроительные проекты	Бендеры, Фалешты и Атаки
Награды

Валентин Петрович Меднек (1 июня 1910, Комрат Бендерского уезда Бессарабской губернии — 27 октября 2008, Москва) — молдавский архитектор, заслуженный деятель искусств МССР, почётный гражданин города Бендеры (2003).

Биография

Валентин Петрович Меднек родился 1 июня 1910 года в селе Комрате Бендерского уезда (ныне муниципий, столица АТО Гагаузия в Молдавии). В 1912-м году семья переехала в Бендеры. В 1927 году он окончил частное реальное училище А. Георги, а в 1929-м поступил на архитектурный факультет политехнического института города Брно, откуда в 1932 году отчислен и выдворен из Чехословакии «за связь с компартией и участие в антифашистском движении».

По возвращении в Тигину (Бендеры), входившую тогда в состав Румынии, принимал участие в чтении и распространении нелегальной литературы, поступавшей из Молдавской АССР.

В 1934—1937 гг. В. П. Меднек обучается в архитектурном институте Бухареста, где вступает в ряды коммунистической партии Румынии. В это же время руководит изданием газеты «Стягул Рошу» («Красное знамя»), органа Бухарестской организации КПР. По окончании вуза, работает в частной архитектурно-проектной мастерской.

В январе 1940 года вновь возвращается в Тигину (Бендеры) и в июне того же года вместе с остальной Бессарабией, присоединённую к СССР. С лета 1940 года возглавляет городскую газету «Новая жизнь».

Во время Великой Отечественной войны в составе трудового батальона участвует в обороне Бендер, строительстве укреплений и переправ под Одессой, Новочеркасском, Ростовом-на-Дону, Сталинградом, Кременчугом, на Северном Кавказе. Осенью 1943 года направляется в Москву, в Главное управление инженерных войск, для разработки типового проекта подводного моста на жёстких опорах.

В 1944 году принимает участие в Ясско-Кишиневской операции. В сентябре 1944 года после освобождения Молдавии отзывается в Кишинёв, и назначается во главе отдела проектирования и планирования Управления архитектуры МССР. В 1945—1946 гг. входит в состав контрольной комиссии по возвращению имущества, захваченного Румынией во время оккупации советской территории.

В 1947—1949 гг. входит в группу академика Алексея Викторовича Щусева, по разработке плана реконструкции столицы Молдавии. В 1948—1949 годах, по поручению Госстроя МССР, составляет «Схему первой очереди застройки города Бендеры», а в июле 1952 года представляет разработанный совместно с Л. В. Бронфманом генплан Бендер, рассчитанный на 15—20 лет.

Во второй половине 1950 года назначается начальником горпроекта и главным архитектором Бендер и избирается депутатом городского Совета, где возглавляет комиссию по коммунальному хозяйству. Снова отзывается в Кишинёв и назначается руководителем мастерской проектирования республиканского института «Молдавстройпроект», а затем заместителем председателя Госстроя МССР.

После выхода на пенсию активно занимается общественной работой. Многие годы избирается членом республиканского правления общества «Знание», Союза архитекторов Молдавии, Президиума молдавского общества охраны памятников истории и культуры и др.

В октябре 2000 года, в честь 90-летия В. П. Меднека, на здании кишинёвского почтамта открыта мемориальная доска.

В последние годы жизни проживал в Москве.

В. П. Меднек побывал во многих странах Европы, изучая шедевры зодчества разных эпох и народов. Общался с такими личностями, как А. Вертинский, Ф. Шаляпин, П. Лещенко, И. Эренбург, К. Паустовский. Испытывал благосклонное отношение первых лиц ЦК Компартии Молдавии, в том числе Л. И. Брежнева.

В. П. Меднек о Бендерах

«Бендеры — мой родной город. Здесь я провел детство, юность. Здесь родилась мечта стать архитектором. Но что мог делать архитектор в порабощенной Бессарабии, если за двадцать лет хозяйничания румынских бояр в городе было построено только два двухэтажных дома? …Работая над генеральным планом реконструкции города, над проектами жилых домов… я знаю, Бендеры станут городом-садом».

Автор проектов сооружений

• Кинотеатр им. М. Горького, Дворец культуры им. П. Ткаченко, мемориал «Пантеон славы», Памятник «Доблестным борцам за власть Советов», автовокзал и др. сооружения в Бендерах.
• Академия наук МССР, министерство связи МССР и др. в Кишинёве
• Генеральные планы городов Фалешты и Атаки
• Архитектурные части мемориальных ансамблей в честь воинов, павших в Великой Отечественной войне в Рыбнице, Кошнице, Леове, Леушенах и др.

Награды

• орден Красной Звезды (1943)
• орден «Глория Мунчий» (Трудовой славы, 1997)
• медаль «За оборону Одессы»
• медаль «За оборону Кавказа»
• медаль «За оборону Сталинграда».

Литература

• Лобанов Е. А. Почётные граждане города Бендеры. — Бендеры: Полиграфист, 2006.

Ссылки

• [bendery.su/Pochetnye_grajdane/mednek.html Почётные граждане г. Бендеры. Меднек Валентин Петрович]
• Мелека А. [www.nm.md/daily/article/2005/06/01/0701.html Истинное достояние] // Независимая Молдова. — Кишинёв, 01.06.2005.
• Мелека А. [www.nm.md/daily/article/2003/05/30/0303.html Пусть не вянут пионы!] // Независимая Молдова. — Кишинёв, 30.05.2003.
• [img.encyc.yandex.net/illustrations/bse/pictures/02229/542860.jpg В. П. Меднек, С. М. Шойхет. Дворец культуры в Бендерах, 1962.]

Отрывок, характеризующий Меднек, Валентин Петрович

– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.