Медресе Нодир-Диван-Беги
| Медресе | |
| Страна |  Узбекистан
|
| Город | Бухара |
| Течение, школа | суннитская |
| Архитектурный стиль | Исламская архитектура |
| Строитель | Надир диван-беги |
| Строительство | 1622—1623 годы |
| Состояние | действующая |
|
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 603 [whc.unesco.org/ru/list/603 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/603 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/603 фр.] |
Медресе Нодир-Диван-Беги — медресе в Бухаре, входящее в архитектурный ансамбль XVI—XVII веков Ляби-хауз. Медресе было построено в 1622—1623 годах визирем Имамкули-хана Надиром диван-беги в качестве караван-сарая, но в дальнейшем было переоборудовано в медресе. В 1993 году медресе вместе с другими памятниками исторического центра Бухары включено в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Архитектура и расположение
Медресе Надир-Диван Беги находится в восточной части площади Ляби-хауз, напротив ханаки Надир-Диван-Беги, таким образом, образуя с ханакой кош. На центральной линии коша находится хауз Диван-Беги. На переделку медресе из карван-сарая указывает планировка здания: в ней отсутствует типичный для медресе лекционный зал, а вокруг внутреннего двора находятся одни худжры[1]. В архитектуре Средней Азии, как правило, вместо главного входа на оси портала помещают решётчатое окно, а портал расходится в разные крылья здания[2]. Однако, в медресе Нодир-Беги узкий вход ведет прямо во внутренний двор. Портал медресе украшают мозаичные изображения ланей и двух птиц симург, которые смотрят на солнце. Остатки мозаик видны и на боковых фасадах.
Интересные факты
- В XIX век жители Бухары считали, что Надир диван-беги был посланником у двора Екатерины II и медресе было построено на средства, которые щедро выделила императрица, чьё правление началось 107 лет спустя окончания постройки медресе[3].
- По легенде, Надир диванбеги планировал открыть караван-сарай и хорошенько подзаработать, площадь Ляби-хауз была в то время оживленной торговой площадью, поэтому от постояльцев не было бы отбоя. Но вышла накладка: во время открытия хан Имамкули в сил своих причин назвал сооружение медресе, духовным училищем. В итоге Надир диванбеги расстался с планами подзаработать и отдал здание верующим, тем более, что оно находилось напротив ханаки, построенной тем же незадачливым диванбеги. Впрочем, это не прошло даром и Надир заслужил славу большого мецената и защитника Ислама.
Напишите отзыв о статье "Медресе Нодир-Диван-Беги"
Примечания
- ↑ Всемирная история архитектуры в 12 томах / под ред. Н. В. Баранова. — М: Изд-во литературы по строительству, 1969. — Т. 8. — С. 325. — 491 с. — 11 500 экз.
- ↑ Воронина В. Л. Средневековый город арабских стран. — 1-е изд. — М: ВНИИТАГ Госкомархитектуры, 1991. — С. 74 — 75. — 103 с.
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1820-1840/Saveljev/text.htm Савельев П. Бухара в 1835 году.]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Медресе Нодир-Диван-Беги
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
