Мельничук, Александр Саввич

Александр Саввич Мельничук
Дата рождения:	12 июля 1921(1921-07-12)
Место рождения:	Писаревка, Одесская губерния (ныне Кодымский район, Одесская область), УССР
Дата смерти:	19 марта 1997(1997-03-19) (75 лет)
Место смерти:	Киев
Страна:	УССР, СССР, Украина
Научная сфера:	лингвистика
Место работы:	Институт языкознания имени А. А. Потебни
Учёная степень:	доктор филологических наук (1965)
Учёное звание:	профессор (1966), член-корреспондент АН СССР (1981), член-корреспондент РАН (1991)
Альма-матер:	КГУ им. Т. Г. Шевченко (1950)
Научный руководитель:	Л. А. Булаховский
Награды и премии:

Алекса́ндр Са́ввич Мельничу́к (12 июля 1921, Писаревка Одесской губернии — 19 марта 1997, Киев) — советский и украинский лингвист, специалист в области общего и сравнительно-исторического языкознания, истории и этимологии славянских языков. Член-корреспондент АН СССР с 29 декабря 1981 года по Отделению литературы и языка (языкознание). Академик АН УССР (1985; член-корреспондент с 1967).

Биография

После окончания школы в 1938 году поступил на филологическое отделение Киевского университета. С 1941 года — на фронте, участвовал в освобождении Варшавы и штурме Берлина. Окончил филологический факультет КГУ (1947, научный руководитель М. Я. Калинович) и аспирантуру Института языковедения им. А. А. Потебни АН УССР под руководством Л. А. Булаховского (1950). Заведующий отделом общего и славянского языкознания Института языковедения (1961—1991), доктор филологических наук (1965), профессор (1966). Член КПСС с 1967 года. И. о. академика-секретаря Отделения литературы, языка и искусствознания АН УССР (1971—1978); председатель Комитета по научной терминологии при Президиуме АН УССР (НАН Украины) (1987—1992); главный редактор научного журнала «Мовознавство» (1987—1993). Был членом редколлегии журнала «Известия АН. Серия литературы и языка». Похоронен на Байковом кладбище.

Научная деятельность

Исследовал ряд теоретических проблем: понятия системы и структуры языка, вопрос о соотношении в языке идеального и материального. Также занимался методологией языкознания, с марксистских позиций анализировал новейшие тенденции и направления в мировой лингвистике.

Основатель киевской этимологической школы. В 1980-е годы создал и возглавил авторский коллектив по созданию фундаментального «Этимологического словаря украинского языка» (тт. 1—6, 1982—2012).

Автор свыше 200 научных публикаций.

Основные работы

Монографии

• «Розвиток структури слов’янського речення» (1966)
• «Вступ до порівняльно-історичного вивчення слов’янських мов» (1966, редактор)
• «Сучасна українська літературна мова: синтаксис» (1972, редактор)
• «Словник іншомовних слів» (1974, 2-е изд. 1985; редактор)
• «Вопросы теории языка в зарубежном языкознании» (1976)
• «Про мову Київського літопису XII століття» (1983)
• «Современное зарубежное языкознание: вопросы теории и методологии» (1983, редактор)
• «Историческая типология славянских языков» (чч. 1—2, 1986—2008; совм. с О. Б. Ткаченко)
• «Методологические проблемы языкознания» (1988, редактор)
• «Методологические основы новых направлений в мировом языкознании» (1992, редактор)

Статьи

• «Следы взрывного ларингального в индоевропейских языках» // «Вопросы языкознания», 1960, № 3
• «О роли мышления в формировании структуры языка» // «Язык и мышление» (1967)
• «Понятия системы и структуры языка в свете диалектического материализма» // «Ленинизм и теоретические проблемы языкознания» (1970)
• «О генезисе индоевропейского вокализма» // «Вопросы языкознания», 1979, № 5—6
• «Розвиток мови як реальної системи» // «Мовознавство», 1981, № 2
• «О всеобщем родстве языков мира» // «Вопросы языкознания», 1991, № 2—3
• «Мова як суспільне явище і як предмет сучасного мовознавства» // «Мовознавство», 1997, № 2/3

Награды

Был награждён медалью «За отвагу» и другими боевыми наградами.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51285.ln-ru Профиль Александра Саввича Мельничука] на официальном сайте РАН
• [www.megabook.ru/Article.asp?AID=650973 Статья] в «Энциклопедии Кирилла и Мефодия»
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=AC412879-6EDB-065A-163B-4D1E0F872F3E Историческая справка] на сайте Архива РАН
• Нерознак В. П. [feb-web.ru/feb/izvest/1997/06/976-075.htm Александр Саввич Мельничук (некролог)]
• [www.inmo.org.ua/news/melnychuk.html Міжнародна наукова конференція «Академік Олександр Савич Мельничук і сучасне мовознавство»]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Мельничук, Александр Саввич

Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.