Министерство финансов Швейцарии

Министерство финансов Швейцарии или Федеральный департамент финансов (нем. Eidgenössisches Finanzdepartement (EFD); фр. Département fédéral des finances; итал. Dipartimento federale delle finanze) является одним из семи министерств (департаментов) федерального правительства Швейцарии, возглавляемым членом Федерального совета.

С момента основания, в 1848 году, назывался Департамент финансов. В 1873 году переименован, и до 1978 года назывался Департамент финансов и сборов. В 1979 году переименован в Федеральный департамент финансов.

Структура

Департамент состоит из следующих подразделений:

• Генеральный секретариат.
• Федеральная администрация финансов.
• Федеральное управление кадров.
• Федеральная налоговая администрация.
• Федеральная таможенная администрация.
  • Пограничная служба.
• Швейцарский алкогольный совет.
• Федеральное ведомство информационных технологий, систем и телекоммуникаций.
• Федеральное ведомство по зданиям и логистике.

В состав департамента входят следующие независимые органы:

• Швейцарское федеральное аудиторское бюро.
• Швейцарская служба надзора за финансовыми рынками.
• Федеральный пенсионный фонд.

Список глав департамента

1848—1850: Мартин Мунцингер 1851: Анри Друэ 1852: Мартин Мунцингер 1853—1855: Анри Друэ 1855—1856: Йозеф Мартин Кнюзель 1857—1858: Якоб Штемпфли 1859—1861: Констан Форнеро 1862—1863: Йозеф Мартин Кнюзель 1864—1867: Жан-Жак Шале-Венель 1868: Виктор Руффи 1869: Жан-Жак Шале-Венель 1870—1871: Поль Серезоль 1872: Карл Шенк 1872—1873: Иоганн Якоб Шерер 1873—1875: Вильгельм Матиас Нефф 1876—1878: Бернхард Хаммер 1879: Симон Бавье 1880—1890: Бернхард Хаммер 1891—1899: Вальтер Хаузер 1900: Робер Контес 1901—1902: Вальтер Хаузер 1903: Робер Контес

1904: Марк-Эмиль Руше 1905—1909: Робер Контес 1910: Йозеф Антон Шобингер 1911: Робер Контес 1912—1919: Джузеппе Мотта 1920—1934: Жан-Мари Мюзи 1934—1938: Альберт Мейер 1939—1943: Эрнст Веттер 1944—1951: Эрнст Нобс 1952—1954: Макс Вебер 1954—1959: Ханс Штройли 1960—1962: Жан Бургкнехт 1962—1968: Роже Бонвен 1968—1973: Нелло Челио 1974—1979: Жорж-Андре Шевалла 1980—1983: Вилли Ричард 1984—1995: Отто Штих 1996—2003: Каспар Филлигер 2004—2010: Ханс-Рудольф Мерц 2010—2015: Эвелине Видмер-Шлумпф С 2016: Ули Маурер

Ссылки

[www.efd.admin.ch/index.html?lang=en Официальный сайт Федерального департамента финансов]

Отрывок, характеризующий Министерство финансов Швейцарии

– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.