Шенк, Карл

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Карл Шенк
нем. Karl Schenk<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член Федерального совета Швейцарии
12 декабря 1863 года — 18 июля 1895 года
Предшественник: Якоб Штемпфли
Преемник: Эдуард Мюллер
Президент Швейцарии
1 января — 31 декабря 1865 года
Предшественник: Якоб Дубс
Преемник: Йозеф Мартин Кнюзель
Президент Швейцарии
1 января — 31 декабря 1871 года
Предшественник: Якоб Дубс
Преемник: Эмиль Вельти
Президент Швейцарии
1 января — 31 декабря 1874 года
Предшественник: Поль Серезоль
Преемник: Иоганн Якоб Шерер
Президент Швейцарии
1 января — 31 декабря 1878 года
Предшественник: Йоахим Хеер
Преемник: Бернхард Хаммер
Президент Швейцарии
1 января — 31 декабря 1885 года
Предшественник: Эмиль Вельти
Преемник: Адольф Дойхер
Президент Швейцарии
1 января — 31 декабря 1893 года
Предшественник: Вальтер Хаузер
Преемник: Эмиль Фрей
 
Рождение: 1 декабря 1823(1823-12-01)
Зигнау, кантон Берн, Швейцария
Смерть: 18 июля 1895(1895-07-18) (71 год)
Берн, Швейцария
Партия: Радикально-демократическая партия

Карл Шенк (полное имя Йоханн Карл Эммануэль Шенк) (нем. Johann Karl Emmanuel Schenk; 1 декабря 1823 года, Зигнау, кантон Берн, Швейцария — 18 июля 1895 года, Берн, Швейцария) — швейцарский политик, президент. Член Радикально-демократической партии.



Биография

Карл Шенк родился в 1823 году в семье Христиана и Верены Шенк. В возрасте 11 лет он остался сиротой и стал жить в Корнтале (Германия). В 1839 году вернулся в Берн, где до 1842 года учился в школе. Затем изучал теологию и философию в Бернском университете. В 1845 году стал пастором в Шюпфене. В 1848 году женился на Элизе Кар (Elise Kähr). У них родилось 9 детей, двое из которых умерли в младенчестве. 23 марта 1855 года он был избран в Большой совет кантона Берн, после чего переехал из Шюпфена в Берн. В следующем году Шенк стал членом Совета кантонов федерального парламента. Он был также преемником Якоба Дубса в качестве президента Швейцарского Красного Креста с 1873 года по 1882 год.

Напишите отзыв о статье "Шенк, Карл"

Ссылки

  • [www.admin.ch/br/dokumentation/mitglieder/details/index.html?lang=en&id=14&type=bundespraesidenten Профиль на сайте Федерального совета Швейцарии]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Шенк, Карл

Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.