Михасевич, Геннадий Модестович

Геннадий Михасевич
Геннадий Михасевич на допросе
Имя при рождении:	Геннадий Модестович Михасевич
Прозвище	«Витебский душитель» «Патриот Витебска»
Дата рождения:	7 апреля 1947(1947-04-07)
Место рождения:	деревня Ист, Миорский район,Витебская область, БССР СССР
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	25 сентября 1987 или 3 февраля 1988 (40 лет)
Место смерти:	Минск, БССР, СССР
Причина смерти:	Расстрел
Наказание:	Смертная казнь
Убийства
Количество жертв:	36
Количество раненых:	1
Период убийств:	1971—1985
Основной регион убийств:	Витебская область
Мотив:	Сексуальный, возможно наслаждение от убийства женщин
Дата ареста:	9 декабря 1985 года

Геннадий Модестович Михасевич (белор. Генадзь Мадэставіч Міхасевіч, 7 апреля 1947, деревня Ист, Витебская область, Минск БССР, СССР — 25 сентября 1987 или 3 февраля 1988, БССР, СССР) — советский серийный убийца. В 1971—1985 годах совершил примерно 36 убийств женщин и одно покушение на убийство в Витебске, Полоцке и прилегающей сельской местности Белорусской ССР.

Биография

Геннадий Михасевич родился в 1947 году в деревне Ист (ныне Миорский район Витебской области). Был призван в армию, но по причине гепатита был комиссован. Вернулся в Белоруссию, где устроился работать на завод. Проживал в деревне Солоники около Полоцка. Внешне жил обычной жизнью, имел семью, его ставили в пример как активного участника общественной жизни и хорошего работника. Состоял в КПСС, был народным дружинником.

Преступления

Первое убийство совершил 14 мая 1971 года, через 3 дня после возвращения из армии. По собственным словам, в этот день он пытался повеситься на бельевой веревке во дворе своего дома из-за несчастной любви, но, увидев проходившую мимо девушку, решил задушить её, что и совершил. После этого Михасевич стал совершать убийства женщин, так как по собственным словам «чувствовал душевное облегчение».

Многие убийства сопровождались изнасилованиями. На жертв не нападал, а напротив, добровольно заманивал в автомобиль (красный «Запорожец»), где соблазнял, либо насильно завозил в безлюдное место и душил в момент испытания оргазма. Орудия убийства при себе не носил, используя подручные предметы для удавления, в том числе такие экзотические, как верёвка, сплетённая из ржи. В одном случае, не сумев задушить женщину, убил её ножницами. Жертв грабил, брал драгоценности, деньги и даже бытовые вещи вроде кусачек. За преступления Михасевича до этого были осуждены 14 человек, один из них был казнён, другой ослеп в тюрьме. За все годы преступлений была только одна зацепка — тот самый красный «Запорожец», которым пользовался убийца.

Следствие и арест

Для предотвращения убийств были задействованы все органы милиции. Были созданы патрули дружин. Среди дружинников был и сам Михасевич, который также проверял красные «Запорожцы».

Когда милиция стала применять для поимки Михасевича массовые опросы мужчин округи, маньяк сильно забеспокоился. Тогда он решил свалить вину за свои преступления на кого-то другого и написал в несколько газет письма, в которых ответственность брала на себя вымышленная организация «Патриоты Витебска», якобы состоявшая из мужей-ревнивцев. Похожая записка была помещена Михасевичем в рот одной из жертв. Это стало роковой ошибкой, и спустя время следствие вычислило маньяка по почерку. 9 декабря 1985 года он был арестован.

Суд и приговор

Убийца 36 женщин был признан вменяемым. 14 апреля 1987 года суд приговорил Геннадия Михасевича к смертной казни, приговор приведён в исполнение 25 сентября 1987 года. По другим данным 3 февраля 1988 года в Пищаловском замке.

В массовой культуре

• Следствие вели. «Витебский душитель».
• След зверя (2009).
• Место убийцы вакантно… (1990)
• Месть Михасевича (2014)
• Д/ф Витебское дело (1989)

Ссылки

• [www.serial-killers.ru/karts/mihasevich.htm Биография Геннадия Модестовича Михасевича]
• [www.serial-killers.ru/materials/oxota-na-manyaka.htm И.Н. Гамаюнов. Охота на маньяка]

Отрывок, характеризующий Михасевич, Геннадий Модестович

Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]