Могучие рейнджеры (3 сезон)
Поделись знанием:
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
| Могучие рейнджеры (3 сезон) Mighty Morphin Power Rangers | |
|---|---|
| Страна |  США
|
| ТВ-канал | Fox Kids Ren-TV AXN Sci-Fi
|
| Первый показ | 2 сентября 1995 года — 17 февраля 1996 года |
| Количество эпизодов | 43 |
| Хронология сезонов | |
| ← Предыдущий | Следующий → |
| Могучие рейнджеры (2 сезон) | Могучие рейнджеры: Зео |
Пауэр Рейнджерс или Могучие рейнджеры (сезон 3) (англ. Mighty Morphin Power Rangers (season 3)) — третий сезон популярного американского телесериала «Могучие рейнджеры» и заключительный в трилогии о Могучих Морфинах. Его основой стал токусацу «Отряд Ниндзя Какурейнджеры» (яп. 忍者戦隊カクレンジャー Ниндзя Сэн'таи Какурэндзя:). Премьера в России состоялась 24 декабря 2002 года на телеканале Ren-TV. 12 ноября 2012 года сезон начали показывать на канале AXN Sci-Fi и с новой озвучкой.
Содержание
Сюжет
К объединившемся в конце прошлого сезона Рите и Зедду присоединяется брат Риты — Рито Револьто. Ему удаётся уничтожить Громозорды и, тем самым, лишить Рейнджеров их сил. Зордону приходится отправить своих подопечных в Храм Силы для обретения новых Медальонов Силы. Там рейнджеры встречают Ниндзора, который наделяет их более мощной Силой Ниндзя. С её помощью рейнджерам удаётся победить новых пехотинцев Риты и Зедда — Тенгов, антропоморфных ворон, привезённых Рито на Луну в качестве свадебного подарка сестре. Затем, благодаря новым Зордам и союзнику Ниндзору, рейнджеры один за другим уничтожают посылаемых на Землю Ритой и Зеддом монстров.
Устав от бесконечной череды поражений, злодеи придумывают очередной гениальный план. Они накладывают на недавно приехавшую из Австралии Кэтрин Хиллард заклятье и подсылают её к рейнджерам в качестве шпиона и диверсанта. Девушке удаётся украсть розовый медальон и похитить Соколзорда. Однако, доброта внутри неё берёт верх, Кэтрин выходит из-под влияния Риты и становится новым розовым рейнджером вместо посвятившей себя спорту Кимберли.
В новом составе команда рейнджеров успешно продолжает защищать землю от вторжений до тех пор, пока на Луну не прилетает отец Риты и Рито — Король Зол. Его целью становится Зео Кристалл — источник беспримерной силы, обладатель которого сможет покорить весь мир. С большим трудом рейнджерам удаётся предотвратить попадание столь мощного артефакта в злые руки. Тогда Король Зол использует своё самое мощное колдовство и создаёт Шар Судьбы, который заставляет Землю вращаться вспять. Рейнджеры становятся подростками и лишаются возможности превращаться.
Злодеи празднуют свою, как им казалось, окончательную победу. Однако Зордон и Альфа призывают на Землю других рейнджеров с полностью покрытой водой планеты Аквитар. Со значительными трудностями в виде недостатка воды, они отбивают всё новые атаки Риты и Зедда. А рейнджеры Земли тем временем отправляются на поиски обломков Зео Кристалла, с помощью которого можно снять заклятье Короля Зола и вернуть всё на круги своя.
Персонажи
Рейнджеры Силы
- Томми Оливер — Белый Рейнджер. Капитан команды. Раньше был Зелёным Рейнджером, но когда Лорд Зедд лишил его всей Зелёной Силы, он стал Белым Рейнджером и новым лидером отряда Рейнджеров Земли. Когда Рито Револьто уничтожил все Громозорды и лишил Томми и его друзей всех Сил, Белый Рейнджер повел всю свою команду в Храм Силы, где Ниндзор даровал Морфинам Силу Ниндзя. В этом сезоне Томми продолжил исполнять свои функции лидера, он по прежнему был храбр и никогда не отступал, а его давным-давно начавшийся личный бой со злом был ещё очень далек от завершения… Когда Сила Ниндзя тоже была уничтожена злодеями (Король Зол повернул время вспять и Рейнджеры стали детьми), Томми нашел в прериях Америки Красный обломок Зео-Кристалла, который был соединен с остальными и время на Земле было возвращено обратно. Когда Командный Центр был взорван и вся Сила Морфинов ушла, Томми стал Красным Зео Рейнджером, а позже Красным Турбо Рейнджером. Затем он передал свою Силу ТиДжею, а сам ушел на покой. Однако через несколько лет Томми сражался вновь — в качестве Красного Зео Рейнджера он принял самое активное участие в легендарной Битве 10-ти Красных Рейнджеров. Ещё через полтора года Томми стал Чёрным Дино Рейнджером, обретя такую Силу, какая не снилась даже Белому Рейнджеру Томми. Проведя ещё немало битв, он наконец, ушел на покой. Неужели навсегда? Роль играет Джейсон Дэвид Фрэнк.
- Рокки Де Сантос — Красный Рейнджер № 2. Рокки Де Сантос родился в Мексике и в прошлом сезоне он (так уж вышло) стал Красным Рейнджером. Красным Рейнджером он пробыл и весь этот сезон. Ему единственная выпала необычная участь — быть Красным, но никогда не быть лидером. Рокки как и ранее, не стремится в лидеры. Однако именно это от него и требовалось — лидером по-прежнему оставался Томми, в то время как Рокки оставался идеальным носителем роли Красного Рейнджера, годясь решительно для всякого дела. После того, как Рито Револьто уничтожил все Громозорды, Рокки получил в Храме Силы от Ниндзора новую Силу Ниндзя и продолжил свою службу Красного Рейнджера. Быть незаметным, но делать заметные дела — это нелегко… Когда вся Сила Морфинов ушла, то Рокки отправился в родную Мексику на поиски синего осколка Зео-Кристалла, чтобы вернуть себе нормальный возраст. Рокки успешно справился с этой задачей и стал Синим Зео Рейнджером. Когда на Землю прилетела космическая пиратка Диватокс и Рейнджерам нужно было отправляться на остров Мурантиас для битвы с ней, Рокки как раз получил тяжелую травму на тренировке и потому передал свою Силу юному Джастину. Позже он никогда не требовал свою Силу обратно и занимался только «гражданской» деятельностью, в которой, надо думать, преуспел. Пожалуй, только об одном стоило ему пожалеть — он так и не принял участия в легендарной Битве 10-ти Красных Рейнджеров, где роль Красного Морфина исполнял Джейсон. А ведь Рокки тоже был Красным Рейнджером, причем далеко не самым худшим… Роль играет Стивен Карденас.
- Билли Крэнстон — Синий Рейнджер. В первом сезоне начал свой путь как Синий Рейнджер и правая рука Красного Рейнджера. Свой путь как Синий Рейнджер он продолжил во втором сезоне. В этом сезоне Билли продолжил исполнять роль Синего Рейнджера. В течении первого и второго сезонов Билли медленно менялся в лучшую сторону и в итоге из забитого и неуверенного в себе очкарика начала 1-го сезона превратился в уверенного в себе, спокойного и выдержанного, а также невероятно умного и обладающего прорвой знаний человека. Как и в предудущих двух сезонах, безграничные знания Билли в любой отрасли не раз и не два пригодились Рейнджерам. Билли был единственным, кто прошел весь путь в команде Морфинов от начала и до конца как Синий Рейнджер, все прочие или сменились, или поменяли свои Морфы. Когда в конце эпохи Морфинов Королю Золу удалось повернуть время вспять и Рейнджеры превратились в детей, Билли смог найти выход из ситуации — он указал на необходимость найти все обломки Зео-Кристалла. Сам Синий смог вернуть себе нормальный возраст с помощью изобретенной им машины (кстати, едиственный среди всех Морфинов), он же помогал по мере сил Аквитарским Рейнджерам, особенно он подружился с Синим Рейнджером Аквитара Цестро. После того, как Рейнджеры обрели Силу Зео-Кристалла, оказалось, что для Билли нет обломка. Тогда он остался в команде, как консультант, помогал Рейнджерам из Комнаты Силы, и создавал для них новое оружие и Зорды. К сожалению, он не смог принять силу Золотого Рейнджера и уступил её Джейсону. Затем Билли улетел на Аквитар, чтобы помочь Аквитарским Рейнджерам, а после возвращения ещё много раз помог Зео Рейджерам. Наконец, он в конце эпохи Зео он окончательно покинул Землю, чтобы остаться на Аквитаре вместе с тамошней жительницей Цестрией. Удачи первому Синему Рейнджеру! Роль играет Дэвид Йост.
- Адам Парк — Чёрный Рейнджер № 2. Адам Парк по происхождению из Кореи и раньше он жил в городе Стоун Каньон, по соседству с Анджел Гроув, но позже переехал на родину первых Рейнджеров, где силой обстоятельств и стал Чёрным Рейнджером. Со времени второго сезона Адам не изменился, он все такой же спокойный, осторожный и чувствительный, обладающий большой «светлой» духовностью и благожелательностью. Когда Рито Револьто уничтожил все Громозорды, то Адам в Храме Силы получил от Ниндзора новую Силу Ниндзя, став Чёрным Ниндзя Могучим Морфином. Его путь как Могучего Рейнджера был все ещё далеко не закончен… После потери всей Силы Морфинов Адам отправился в свою родную Корею за зелёным обломком Зео-Кристалла. Получив его, он стал Зелёным Зео Рейнджером. Позже он стал Зелёным Турбо Рейнджером, а потом передал свою Силу Карлосу. Через год после передачи Cилы Турбо Адам спас Карлоса, использовав имевшийся у него Чёрный Медальон Силы, который был неисправен. Хотя Адам и испытывал страшные боли от испорченного Медальона, но он морфировался, и Чёрный Могучий Морфин снова показал тогда свою Силу. После этого о мастере Адаме ничего не было слышно. Впрочем, можно быть уверенным, что такой боец нигде не пропадет. И через много лет, Чёрный Могучий Морфин № 2 действительно вернулся — Адам возглавил команду Рейнджеров прошлого и будущего, чтобы помочь потерявшим Силы Овердрайв Рейнджерам защитить Корону Авроры от Тракса, сына Риты Репульсы и Лорда Зедда. После победы над злодеем Адам вернулся в Анджел Гроув, руководить своей собственной школой карате. Роль играет Джонни Янг Бош.
- Айша Кэмпбелл — Жёлтый Рейнджер № 2. Очень живая и полная энергии, Айша всегда обладала несокрушимой верой в своих друзей, добротой и оптимизмом. Лучшей подругой Айши была Кимберли. После её отъезда Айша очень подружилась с Кэт, новым Розовым Рейнджером. Также Айша пишет песни. Одну из них, «Angel Grove High», исполняла Кэтрин. Когда Рито уничтожил Громозорды, то Айша получила в Храме Силы от Ниндзора новую Силу Ниндзя и продолжила свою миссию Жёлтого Рейнджера. Когда Король Зол с помощью Сферы Судьбы превратил команду Рейнджеров в детей и те лишились Сил Рейнджеров, то Айша нашла обломок Зео-Кристалла в Африке, но вместе с обломком отправила в Анджел Гроув Таню Слоан, выставив её на свое место Жёлтого Рейнджера. Сама Айша осталась в Африке, причем по очень серьезной причине. Животных в деревне, где она нашла Жёлтый Зео-Кристалл, поразила чума, и познания Айши очень помогли бы им. Бывший Жёлтый Рейнджер так и осталась в африканской деревне и наверняка пребывает там и сейчас. Впоследствии Айша долго поддерживала связь с Рейнджерами с помощью писем. Однажды она прислала Тане Ключ к Орику Завоевателю, который впоследствии не раз помогал Рейнджерам в борьбе с Империей Машин под предводительством Короля Мондо и его семьи. Роль играет Каран Эшли.
- Кимберли Энн Харт — Розовый Рейнджер. После уничтожения Громозордов и потери Силы все шесть Рейнджеров направились Храм Силы, где Кимберли Стала Розовым Ниндзя Могучим Морфином. В сем качестве она провела ещё не одну схватку с врагами. Когда однажды Кимберли заболела, то её Розовым Морфером воспользовалась Кэт. Ещё несколько позже Кимберли была вынуждена насовсем оставить свою команду ради профессиональных занятий гимнастикой во Флориде, то она передала свою Силу именно Кэт Хиллард, а сама отправилась готовится к Олимпиаде. Через два года Кимберли вместе с Джейсоном участвовала в приключениях Турбо Рейнджеров на острове Мурантиас, правда, уже без Силы Рейнджера. После этого о её дальнейшей судьбе ничего неизвестно. Роль играет Эми Джо Джонсон
- Кэтрин «Кэт» Хиллард — Розовый Рейнджер № 2. Приехала из Австралии. Перед появлением в Анджел Гроув в её жизни произошел очень драматичный эпизод. Кэтрин всерьез занималась прыжками в воду, и ей даже прочили золотую медаль на соревновании. В этот роковой день Кэтрин допустила при прыжке ошибку и промахнулась, упав на ограждение. Через некоторое время подавленную Кэт поймала Рита, используя в качестве ловушки одного из Тенгов, принявшего облик человека. Рита воспользовалась заклинанием, уже однажды превратившим Томми в злого Зелёного Рейнджера и обратила Кэт ко злу. Кэтрин было поручено следить за Рейнджерами в виде белой кошки, которую на свою беду приютила Айша, и всячески вредить им. Также Кэт познакомилась с Рейнджерами в виде человека. Кэт предприняла несколько попыток навредить им, но её заклятье было не безграничным. В конце-концов Кэт смогла окончательно освободится от заклятья, когда ей пришлось испортить гимнастическое бревно Кимберли, подвергая её жизнь опасности. Тогда по вине Кэт, Кимберли сильно ушиблась и попала в больницу. Кэтрин очень раскаивалась в том, в чём, в общем-то, не была виновата. Ей хватило мужества попросить прощения и во всем признаться. Рейнджеры не держали на неё зла, она и так очень помогла им, когда очнулась и вызвала скорую для Ким. Вскоре был похищен Ниндзор, в обмен на которого Рита требовала отдать ей Кэт. И Кэт доказала свою преданность, добровольно отправившись к Рите. Просто так её конечно не отпустили, Билли создал вокруг Кэт силовое поле, но монстр разрушил прибор и она попалась. Её посадили в клетку, но Кэт обманула тупого Рито и не только выбралась из тюрьмы, но и спасла Медальон Ким. Вскоре она снова без спроса берет его, но теперь уже для благих целей — Кимберли была больна, а команде был нужен Розовый Рейнджер. Кэт и воспользовалась Медальоном, превратившись в Розового Рейнджера. Вскоре Медальон перешел к ней навсегда, так как Кимберли решила уехать во Флориду для профессиональных занятий гимнастикой. В итоге Кэт стала в этом сезоне новым Розовым Рейнджером и оставалась в таковом качестве до финала сезона. После потери Силы Морфинов Кэт нашла в Австралии Розовый обломок Зео-Кристалла. Это позволило ей в будущем стать Розовым Рейнджером в новом отряде Зео Рейнджеров. Ещё позднее Кэт превратилась в Розового Турбо Рейнджера. Когда все старшие Рейнджеры передали свои Силы новому поколению Рейнджеров во время эпохи Турбо, то Кэт в качестве своей преемницы выбрала Кэсси Чен. Сама Кэт стала учителем младших классов. Роль играет Кэтрин Сазерленд.
Рейнджеры Аквитара
- Дельфина — Белый Рейнджер. Капитан команды.
- Орико — Красный Рейнджер
- Цестро — Синий Рейнджер
- Коркус — Чёрный Рейнджер
- Тайдеус — Жёлтый Рейнджер
Союзники
- Зордон — Наставник рейнджеров, древний бестелесный мудрец, который заточен во временной воронке и общается только через специальный экран-трубу. Его мудрость, равно как и дух, невероятно сильны. Именно Зордон вызовет на помощь Рейнджеров Аквитара, направит малолетних Могучих Морфинов на поиски Зео Кристалла и по мере сил будет помогать всем им. В 8-м эпизоде блокировал своей Силой канал телепортации Гидро Хога на Землю. Позже помощь Зордона как наставника очень пригодится и Рейнджерам Зео и Рейнджерам Турбо. Затем Зордон покинет Землю и погибнет во времена Рейнджеров Космоса, уничтожив своей энергией большую часть злодеев Галактики. Вероятно, он принимал самое непосредственное участие в создании отряда Рейнджеров на планете Аквитар.
- Альфа 5 — Многофункциональный робот нового поколения, который является помощником Зордона и Рейнджеров в Командном Центре по вопросам техники и вооружения Рейнджеров. Во 2-м эпизоде нашел и обезвредил первую бомбу Рито и Голдара. Позднее Альфа будет помогать Зео Рейнджерам, а ещё позже покинет Землю вместе с Зордоном, чтобы встать на защиту планеты Элтар (это уже во времена Рейнджеров Турбо) и с тех пор об этом добром роботе никто ничего не слышал.
- Ниндзор — Создатель Медальонов Силы Ниндзя. Легендарный воин и герой, Ниндзор был тем, кто много тысяч лет назад, во время Великой войны между Добром и Злом, создал Медальоны Силы. Позднее при неизвестных обстоятельствах он прибыл на Землю. Когда в 5-м эпизоде Рито Револьто уничтожил Громозорды, то Зордон послал Рейнджеров в пустыню, в Храм Силы, где обитал Ниндзор, охраняя источник легендарной Силы Ниндзя. Ниндзор испытал Рейнджеров, а затем даровал им Силу Ниндзя и новые Ниндзя Зорды. Впоследствии Ниндзор много раз приходил на помощь Рейнджерам в битвах. В своем обычном виде Ниндзор может сражаться мечом, но при необходимости способен вырастать до размеров Мегазорда, в таковом виде он также вооружен мечом и может запускать огненные заряды. Ниндзор горяч, эмоционален, немного горд и самоуверен, манерен, но имеет доброе сердце и очень любит хорошую драку. В эпизодах 18-28 он был похищен злодеями, но смог сбежать, а затем был пленен ещё раз, уже Королем Золом. После потери Силы Морфинов Ниндзор забрал все Зорды с собой в Храм Силы, куда удалился и сам. Впоследствии он никогда более не контактировал с Рейнджерами и не проявлял себя.
- Дэкс — Один из Камен Райдеров. Дэкс был внуком Короля Лексиана с планеты Эденойя и носителем силы Камен Райдера — особой силы, которая передавалась в поколениях королей планеты и позволяла своему носителю превратится в воина в костюме насекомого для защиты жителей Эденои. Рейнджеры отправились на Эденою, где Дэкс с группой друзей вел неравную борьбу со злодеем Графом Дрэгоном. Несмотря на первоначальное недоразумение, Дэкс вскоре объединил свои силы с Рейнджерами для поражения сил Графа Дрэгона. После битвы Рейнджеры улетели обратно на Землю, а Дэкс последовал туда же, преследуя Графа Дрэгона. Впоследствии он никогда более не пересекался с Рейнджерами Земли. Роль играет Ти Джей Робертс.
Враги
- Лорд Зедд и Рита Репульса — Эти два главных злодея первого и второго сезонов в конце прошлого сезона поженились и теперь действуют против Рейнджеров совместно, используя свои мощные умения темных волшебников. В этом сезоне Рита и Зедд выглядят словно супружеская пара n-го года замужества, переходя от клоунских свор и ругани к показушной нежности. Рита в такие моменты зовет Зедда «Зедди», а Зедд Риту по разному, включая «уроднулечка» и «ведьмочка», но, во всяком случае, чувства у них искренние. Рита все также сварлива и взбалмошна, а, вот Зедд стал более философским и даже самоироничным. В общем и целом, оба злодея сильно понизили свой «злодейский» статус поведения, все более и более напоминая комиков, а не «серьезных» злодеев. Впрочем, и Зедд и Рита остались неизменными в одном — в ненависти к Рейнджерам, а потому и Рита, и Зедд исправно продолжают строить новые планы по уничтожению Рейнджеров. Зедд очень не любит родственников Риты — её отца Короля Зола и брата Рито Револьто. Зедд и Рита будут в итоге превращены в людей в конце эпохи Космических Рейнджеров под воздействием Волны Зордона. Годы спустя, Рита Репульса станет Матерью Мистики, императрицей белой магии и источником Силы Мистических Рейнджеров во времена Мистической Силы.
- Рито Револьто — Младший брат Риты Репульсы, хотя он на неё нисколько не похож, собственно, он даже не является живым человеком, как Рита. Соответственно, его отцом является Король Зол, а Зедд приходится ему зятем (вот такой вот бразильский сериал). В 4-м эпизоде Рито явился как нежданный гость во дворце Риты и Зедда и остался там навсегда к вящему неудовольствию Лорда Зедда. По натуре Рито — клинический идиот, не сделавший ничего с тех пор, как он уничтожил Громозорды в 4-м эпизоде (правда, это ему удалось успешно). В сезоне Рито больше нес нагрузку как комедийный персонаж и злодей «для кучи». Между делом Рито ужасно воняет, сражается мечом, говорит глупости, и ещё постоянно доводит до бешенства Лорда Зедда, особенно, когда он называет его «Эдди». В качестве «свадебного подарка» Рито привез Рите и Зедду яйца Тенгов и монстра Вампира. В конце эпохи Космических Рейнджеров Рито был уничтожен волной Зордона.
- Голдар — Когда-то Голдар был гордостью армии Риты, а после он служил Лорду Зедду. Ныне Голдар практически потерял все свое влияние и славу, в течение сезона он опустился практически до уровня Рито, с которым постоянно спорит и ругается. Серьезных поручений ему практически не поручали в этом сезоне, разве только сопровождать на операции Тенгов. Все же Голдар иногда сражается в бою, используя меч. До глубины души ненавидит Томми (эта ненависть со времен самого первого сезона). Неудачи превратили Голдара в вечно раздраженного и ожесточенного неудачника, а впоследствии практически в клоуна. Голдар был уничтожен Волной Зордона во времена Космических Рейнджеров в конце эпохи Зордона.
- Финстер, Бабу и Сквот — Среди прочих помощников главных злодеев этого сезона изменений не произошло, это по прежнему Скватт, Бабу и Финстер. Если от Финстера — давнего и успешного изготовителя монстров из волшебной глины, был и остается несомненный толк, то Скватт и Бабу как и в предыдущем сезоне, в этом сезоне страдали ерундой и не делали практически ничего полезного, проявляя себя очень редко, играя роль «злодеев для толпы» и комедийных персонажей. Были уничтожены Волной Зордона в конце эпохи Рейнджеров Космоса.
- Король Зол — Один из величайших и самых старых злодеев Вселенной. Более 28 тысяч лет назад до основных событий, он завоевал Галактику М-51, и правил там до настоящего времени. Ныне Король Зол нанёс визит своей дочери Рите (также Рито является его сыном) и привез с собой специальный корм для Тенгов, делающий их более мощными (28-й эпизод). Король Зол — чрезвычайно могущественный чёрный волшебник. Он создал Глоббора — монстра, который, поглотив энергию Ниндзора, чуть не победил Могучих Рейнджеров. Именно Король Зол овладел было вначале Силой Зео-Кристалла, но Рейнджерам удалось разрушить её после того, как они нашли свои окаменевшие Зорды и снова их активировали. Затем Король Зол применил против Рейнджеров Сферу Судьбы, повернувшую время на Земле вспять. Считает Зедда слабаком и неудачником, имеет о себе очень высокое мнение, передвигается на большом корабле зловещего вида в форме черепа. В будущем, после появления Империи Машин Король Зол вернулся в свою родную Галактику М-51 и больше не беспокоил Рейнджеров. Участвовал в атаке Федерации Зла, как и Рита и Зедд, во времена Космических Рейнджеров, и тогда же Король Зол был уничтожен Волной Зордона.
- Тенги — антропоморфные вороны. Происхождение их неизвестно, но было известно, что они являются одними из самых устрашающих боевых рас в Галактике. В 4-м эпизоде их яйца привез для Риты её брат Рито (сами Тенги вылупились в следующем эпизоде), а посему Рита и Зедд решили заменить Тенгами своих старых Z-Патрулей. Тенги могли легко пролетать огромные расстояния по воздуху, а также были необычайно сильны и очень упрямы, а также умели говорить и в общем-то были достаточно умны. В этом сезоне играют роль новых полевых солдат злодеев. Когда Король Зол прибыл на Луну, он привез с собой специальный корм для Тенгов, повышающий их силу (28-й эпизод). Рейнджеры тогда применили против таких усиленных Тенгов Доспех Металла. Сильно сократившееся число Тенгов в сезоне, впоследствии было ещё более сокращено в эпоху Зео, а окончательно все Тенги были позднее уничтожены Волной Зордона в конце периода Космических Рейнджеров.
Прочие персонажи
- Балк, Скалл и Лейтенант Джереми Стоун — Изначальную историю Балка и Скалла можно узнать в первом сезоне. В нынешнем сезоне оба придурка, наконец-то окончившие школу, поступили на службу кадетами полиции Анджел Гроув (5-й эпизод). Парочке продолжают постоянно попадаться монстры, но вот другие люди их по-прежнему не видят и не верят рассказам Балка и Скалла. В полиции их начальником стал лейтенант Джереми Стоун. Позже Балк и Скалл работали ассистентами у чокнутого профессора Феноменуса (во времена Рейнджеров в Космосе). Спустя некоторое время оба друга были разлучены, так как Балк позабыл разбудить Скалла, когда отправился на станцию Терра Венча (во времена Рейнджеров Потерянной Галактики). Однако ещё через пару лет Балк вернулся на Землю к Скаллу. Что касаемо лейтенанта Стоуна (впервые появился в 5-м эпизоде), то он заработал себе постоянные головные боли из-за очевидного скудоумия своих подчиненных, также Стоун всегда «удачно» не видит монстров, которые встречаются его двум идиотам-кадетам. Впрочем, лейтенант Джереми Стоун строгий, но весьма положительный человек и отличный полицейский, в будущем он даже будет руководить «Молодежным Центром», когда Эрни уедет из Анджел Гроув. Роли играют Пол Шрайер, Джейсон Нарви и Грег Буллок.
- Эрни — Владелец Молодёжного Центра Анджел Гроув и хороший приятель Рейнджеров (хотя он по-прежнему и не подозревает, что его шестеро друзей на самом деле Могучие Рейнджеры). Во времена Рейнджеров Турбо Эрни покинет Анджел Гроув и поедет в Южную Америку строить там мост. Роль играет Ричард Дженнелл.
Список эпизодов
| № | Русское название | Оригинальное название |
|---|---|---|
| 1 | Друг в беде, часть 1 | A Friend in Need, Part 1 |
| 2 | Друг в беде, часть 2 | A Friend in Need, Part 2 |
| 3 | Друг в беде, часть 3 | A Friend in Need, Part 3 |
| 4 | Зов Ниндзя, часть 1 | Ninja Quest, Part 1 |
| 5 | Зов Ниндзя, часть 2 | Ninja Quest, Part 2 |
| 6 | Зов Ниндзя, часть 3 | Ninja Quest, Part 3 |
| 7 | Зов Ниндзя, часть 4 | Ninja Quest, Part 4 |
| 8 | Французская живопись | A Brush with Destiny |
| 9 | Загадка фонаря | Passing the Lantern |
| 10 | Учитель на день | Wizard for a Day |
| 11 | Четвёртый длинный | Fourth Down and Long |
| 12 | Остановите Мастера Ненависти, часть 1 | Stop the Hate Master, Part 1 |
| 13 | Остановите Мастера Ненависти, часть 2 | Stop the Hate Master, Part 2 |
| 14 | Последняя личина | Final Face-Off |
| 15 | Любовное зелье | The Potion Notion |
| 16 | Кошмар на Рождество | I’m Dreaming of a White Ranger |
| 17 | Катастрофа, часть 1 | A Ranger Catastrophe, Part 1 |
| 18 | Катастрофа, часть 2 | A Ranger Catastrophe, Part 2 |
| 19 | Похищение зордов, часть 1 | Changing of the Zords, Part 1 |
| 20 | Похищение зордов, часть 2 | Changing of the Zords, Part 2 |
| 21 | Похищение зордов, часть 3 | Changing of the Zords, Part 3 |
| 22 | В погоне за такси | Follow That Cab! |
| 23 | Розовый с другим оттенком, часть 1 | A Different Shade of Pink, Part 1 |
| 24 | Розовый с другим оттенком, часть 2 | A Different Shade of Pink, Part 2 |
| 25 | Розовый с другим оттенком, часть 3 | A Different Shade of Pink, Part 3 |
| 26 | Лаваш Риты | Rita’s Pita |
| 27 | Ещё один кирпич в стене | Another Brick in the Wall |
| 28 | Шимпанзе | A Chimp in Charge |
| 29 | Король Зол, часть 1 | Master Vile and the Metallic Armor, Part 1 |
| 30 | Король Зол, часть 2 | Master Vile and the Metallic Armor, Part 2 |
| 31 | Король Зол, часть 3 | Master Vile and the Metallic Armor, Part 3 |
| 32 | Песни мимо нот | The Sound of Dischordia |
| 33 | Назад в детство | Rangers in Reverse |
| 34 | Морские рейнджеры с Аквитара, часть 1 | Alien Rangers of Aquitar, Part 1 |
| 35 | Морские рейнджеры с Аквитара, часть 2 | Alien Rangers of Aquitar, Part 2 |
| 36 | Спасительный фонтан | Climb Every Fountain |
| 37 | Ловушка для инопланетян | The Alien Trap |
| 38 | Атака шестидесятого толстяка | Attack of the 60' Bulk |
| 39 | Думаешь это вода? | Water You Thinking? |
| 40 | И пришёл паук | Along Came a Spider |
| 41 | Зёрна зла | Sowing the Seas of Evil |
| 42 | Новый враг, часть 1 | Hogday Afternoon, Part 1 |
| 43 | Новый враг, часть 2 | Hogday Afternoon, Part 2 |
Интересные факты
- Третий сезон Могучих Рейнджеров основан на восемнадцатом сезоне японского сериала Супер Сентай Шоу — Ninja Sentai Kakuranger (Отряд Ниндзя Какурейнджеры).
- Из-за присутствия многих персонажей и атрибутики из прошлых сезонов третий сезон имеет максимальное количество американских, не заимствованных из Сентая кадров.
- Последние десять эпизодов сезона называются Инопланетные рейнджеры (Mighty Morphin Alien Rangers). В русской версии — Морские рейнджеры с планеты Аквитар.
- Первые три эпизода являются прологом к другому сериалу компании Saban Наездник в маске и никак не связаны с сюжетной линией сезона.
- Помимо основных костюмов из спандекса рейнджеры в этом сезоне имеют альтернативную форму ниндзя, используемую ими для сражения с Тенгами.
- Этот сезон стал первым, чей финал закончился поражением Могучих Рейнджеров.
- Третий сезон отличился самым быстрым премьерным показом. Все серии были показаны на американском телевидении за рекордные полгода.
Показ в России
Ren-TV
Премьера сезона в России проходила с 24 декабря 2002 года по 3 марта 2003 года на телеканале на телеканале Ren-TV[1]. Этот сезон стал первым на российском телевидении, для которого было выполнено полное дублирование.
Роли дублировали
- Геннадий Смирнов — Билли, Рокки, Зордон, Рито, Голдар, Толстый.
- Владимир Маслаков — Томми, Адам, Альфа, Зедд, Финстер, Тонкий.
- Галина Чигинская — Айша, Кэтрин.
- Елена Павловская — Кимберли, Рита.
- Олег Куликович — замены в некоторых сериях.
AXN Sci-Fi
Премьера сезона на канале AXN Sci-Fi проходила с 12 ноября 2012 года по 12 февраля 2013 года на канале AXN Sci-Fi. в новом сезоне, профессиональный (одноголосный, закадровый), для HD.
Роли озвучивали
- Андрей Бархударов — Рокки, Голдар, Адам, Тонкий.
- Дмитрий Филимонов — Билли, Альфа, Зордон, Рито, Зедд, Томми, Финстер, Толстый.
- Ольга Шорохова — Айша, Кэтрин, Кимберли, Рита.
Напишите отзыв о статье "Могучие рейнджеры (3 сезон)"
Примечания
- ↑ [web.archive.org/web/20030510182850/ren-tv.com/TV_Program.asp?ID=9&Day=03.03.2003 Телепрограмма - REN TV] (10 мая 2003). Проверено 7 мая 2016.
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Могучие рейнджеры (3 сезон)
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
