Моисеев, Николай Александрович

Николай Александрович Моисеев
Дата рождения:	13 декабря 1929(1929-12-13) (94 года)
Место рождения:	Якутино, Средневолжский край
Страна:	СССР СССР Россия Россия
Научная сфера:	лесоводство
Место работы:	ВНИИЛМ
Учёная степень:	доктор сельскохозяйственных наук
Учёное звание:	академик РАН
Альма-матер:	Ленинградская государственная лесотехническая академия
Награды и премии:

Николай Александрович Моисеев (род. 13 декабря 1929, Якутино, Средневолжский край, ныне Грачёвский район Оренбургской области) — советский и российский учёный, доктор сельскохозяйственных наук, профессор, академик Российской академии наук, заслуженный лесовод РСФСР, заслуженный деятель науки и заслуженный лесовод РФ.

Биография

Родился в Средневолжском крае, но через два месяца, в феврале 1930 года, после раскулачивания деда вся семья была выслана в Северный край. В верховьях реки Пинеги, в таёжных посёлках Тальцы и Усть-Заруба Николай Александрович прожил первые пятнадцать лет жизни, родители работали в созданном на базе посёлка спецпереселенцев Верхне-Ерогодском лесопункте. В 1944 году отец погиб в боях на Карельском фронте, а в 1945 году по амнистии мать и сын вернулись в Оренбургскую область.

После 7 классов школы Николай поступил в Бузулукский лесной техникум, который окончил в 1949 году. Как отличник был направлен на учёбу на лесохозяйственный факультет Ленинградской государственной лесотехнической академии им. С. М. Кирова.

Во время учёбы на летних каникулах работал таксатором в экспедициях по устройству лесов Бузулукского лесхоза Оренбургской области, Беломорского лесхоза Карелии. Принимал участие в научной экспедиции академии по обследованию возобновления леса на концентрированных вырубках Монзенского леспромхоза Вологодской области. С 3-го курса был председателем научного студенческого кружка по лесоводству, на котором выступал с докладами по результатам работы в этих экспедициях.

В 1954 году Николай Моисеев с отличием окончил академию и был оставлен в аспирантуре по кафедре лесоустройства. Кандидатская диссертация по организации лесного хозяйства в порослевых дубравах Куйбышевской области была успешно защищена в 1958 году. По приглашению академика ВАСХНИЛ И. С. Мелехова устроился на работу в созданный институт леса и лесохимии АН СССР (ныне СевНИИЛХ) в Архангельске.

В 1957—1958 годах трудился младшим научным сотрудником, в 1959 году — старшим научным сотрудником, заведующим отделом экономики лесного хозяйства и лесной промышленности. В 1960 году стал учёным секретарём, в 1961—1962 — заместителем директора по научной работе, а в 1962—1965 году директором Архангельского института леса и лесохимии АН СССР.

Позднее работал старшим научным сотрудником лаборатории экономики лесного хозяйства (1965—1966), заведующим лабораторией прогнозирования и перспективного планирования лесного хозяйства (1967—1970) Всероссийского научно-исследовательского института лесоводства и механизации лесного хозяйства (ВНИИЛМ). В 1970—1977 году был членом коллегии и начальником управления науки, внедрения передового опыта и внешних связей Государственного Комитета СССР по лесному хозяйству. В 1976 году получил степень доктора сельскохозяйственных наук, диссертация была посвящена теоретическим основам долгосрочного прогнозирования использования и воспроизводства лесных ресурсов.

Николай Александрович почти двадцать лет, с 1977 по 1996 год, возглавлял ВНИИЛМ. Под его руководством институт стал одним из важнейших научно-технических центров страны, и был награждён орденом Трудового Красного Знамени (1983) и Государственной премией Российской Федерации (1992). Моисееву удалось сохранить основной коллектив в период экономического кризиса начала 1990-х. Одновременно, в 1987—1996 годах, он был академиком-секретарём отделения лесного хозяйства и защитного лесоразведения РАСХН.

В 1987 году получил звание профессора, в 1988 году стал академиком ВАСХНИЛ.

В 1996 году Николай Александрович оставил пост директора ВНИИЛМ, оставшись в нём членом учёного совета и главным научным сотрудником, сосредоточившись на преподавательской работе, и в 1997 году стал заведующим кафедрой экономики и организации лесного хозяйства и лесной промышленности в Московском университете леса.

С 2013 года академик РАН.

Научные интересы

Основные научные интересы Н. А. Моисеева связаны с проблемами экономики и организации лесного хозяйства, лесной промышленности, управления лесами, государственной лесной политикой, лесным законодательством и лесоустройством.

Николай Моисеев является разработчиком новой теории воспроизводства лесных ресурсов на основе неистощительного многоцелевого лесопользования, которая стала основой для решения важнейших проблем экономики лесного хозяйства и лесоустройства, а также лесоуправления. На её основе были разработаны предложения по организации и планированию устойчивого пользования управления лесами, экономического обоснования программ разного уровня управления лесами и мероприятий в их составе, источников и системы финансирования лесного хозяйства.

Он также является автором методик расчёта пользования лесом, экономического обоснования лесохозяйственных мероприятий. определения экономической спелости по максимальной лесной ренте, а также концепции перехода лесного хозяйства к рыночной экономике.

Общественная работа

В течение 25 лет Николай Александрович Моисеев являлся председателем совета директоров лесных институтов. Будучи академиком-секретарём отделения лесного хозяйства вначале ВАСХНИЛ, затем Россельхозакадемии, он одновременно руководил межведомственным научным советом по проблемам леса и агролесомелиорации, в задачи которого входила координация научных исследований по лесному хозяйству. По заданию руководства Госкомлеса СССР и ВАСХНИЛ под руководством Моисеева была разработана программа научных исследований по лесному хозяйству на 1990—2000 года (программа «Лес»), которая стала руководством для планирования отраслевых научных исследований.

Являлся членом оргкомитета общенационального экологического форума по разработке впоследствии утверждённой «Экологической доктрины России», принял активное участие в формировании её раздела по экономическому механизму природопользования и экологической безопасности России, за что был удостоен благодарности президента России.

Моисеев принимает активное участие в разработке предложений по совершенствованию экономического механизма управления лесами и лесного законодательства. Был инициатором создания первой рабочей группы на общественных началах с участием учёных и специалистов разных лесных отраслей по разработке проекта «Национальной лесной политики России», который обсуждался на разных уровнях в 2001—2003 гг. и был принят за основу. С 1996 года является руководителем подпрограммы «Российский лес», где под его руководством были разработаны основные положения по организации устойчивого пользования и управления лесами России и экономический механизм их реализации.

Моисеев принимал активное участие в работе международных лесных конгрессов и конгрессов Международного союза лесных исследовательских организаций. Он неоднократно возглавлял советские делегации лесоводов на международных конгрессах, стал первым председателем объединённой советско-американской рабочей группы по сотрудничеству в области лесного хозяйства. Будучи членом исполкома Международного союза лесных исследовательских организаций (IUFRO) в 1975—1985 годах он расширил участие советских институтов в качестве членов этой организации. По его инициативе в рамках IUFRO в России проводились крупные международные конференции по проблемам управления лесами в условиях рыночной экономики.

Николай Александрович возглавляет общественно-политическое движение «Леса России», в рамках которого во многом формируется лесная политика России. Выступает на телевидении и радио, привлекая внимание общественности к вопросам взаимоотношений человека и леса, государства и бизнеса. Является членом научно-экспертного совета при председателе Совета Федерации.

Награды и звания

За заслуги и научные достижения Николай Моисеев был награждён орденом Трудового Красного Знамени (1979, № 1048685). Удостоен званий «Заслуженный деятель науки Российской Федерации» (1999), «заслуженный лесовод РСФСР» (1979), заслуженный лесовод РФ (2014), а также благодарности Президента Российской Федерации (2003).

За цикл работ «Основы прогнозирования использования и воспроизводства лесных ресурсов России» президиумом Россельхозакадемии был награждён золотой медалью имени Г. Ф. Морозова (2003), также награждён медалью Г. Котты (1986).

Награждён золотой медалью Министерства сельского хозяйства Российской Федерации «За вклад в развитие агропромышленного комплекса» и высшей наградой Международного союза лесных исследовательских организаций (IUFRO) «За выдающиеся заслуги».

Почётный доктор Санкт-Петербургской государственной лесотехнической академии (2003) и Северного (арктического) федерального университета.

Иностранный член Шведской королевской академии наук сельского и лесного хозяйства, Финской академии наук и письменности, Итальянской лесной академии. Почётный член международной академии наук высшей школы. Почётный доктор Дрезденского технического университета.

Почётный гражданин Пушкинского района (2000);

Семья

Супруга Татьяна Ивановна, дети, семь внуков.

Труды

Основные труды Николая Моисеева:

• Моисеев Н. А. Воспроизводство лесных ресурсов: Вопросы экономики, планирования и организации. — М.: Лесн. пром-сть, 1980. — 263 с.
• Моисеев Н. А., Комков В. В. Оптимизация воспроизводства лесных ресурсов. — М.: Лесн. пром-сть, 1987. — 246 с.
• Лесоустройство: Учебное пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «Лесное хозяйство» направления подготовки дипломированных специалистов «Лесное хозяйство и ландшафтное строительство». — Йошкар-Ола: Марийский государственный технический университет, 2002. — 442 с.
• Моисеев Н. А., Киселёв Г. М., Назаренко Е. Б. Учебное пособие для студентов специальности 060800. — М.: Московский государственный университет леса, 2003. — 204 с.

Всего Моисеевым опубликовано более 560 публикаций, в том числе 40 книг, монографий, брошюр и учебников. Ряд трудов опубликован за рубежом. Его учебники по экономике лесного хозяйства и лесоустройству широко используются в различных лесных вузах страны.

Ссылки

• [www.cnshb.ru/AKDiL/akad/base/RM/000498.shtm Моисеев Николай Александрович] — статья из Биографической энциклопедии РАСХН, ВАСХНИЛ
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-62895.ln-ru Моисеев, Николай Александрович] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Моисеев, Николай Александрович

Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.