Морской лук

Морской лук
Цветущие побеги морского лука
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Растения Отдел:  Цветковые Класс:  Однодольные Надпорядок:  Lilianae Порядок:  Спаржецветные Семейство:  Спаржевые Подсемейство:  Пролесковые Триба:  Urgineeae Род:  Дримия Вид:  Морской лук
Международное научное название
Drimia maritima (L.) Stearn, 1978
Синонимы
Scilla maritima L. (1753)basionym и др.
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе </tr> GRIN   [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomydetail.aspx?id=400663 t:400663] IPNI   [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Drimia+maritima&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???] TPL   [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Drimia+maritima ???]

Морско́й лук, или Дри́мия примо́рская (лат. Drímia marítima) — многолетнее травянистое луковичное растение; вид рода Дримия (Drimia) подсемейства Пролесковые (Scilloideae) семейства Спаржевые (Asparagaceae).

Название

Родовые названия растения происходят: лат. Urginea от народного названия Beni Urgin по местонахождению в Алжире; лат. Drimia от греч. drimys — острый, едкий по вкусу луковиц; лат. Scilla — латинская транслитерация древнегреческого названия растения морской лук — skilla. Видовой эпитет лат. maritimus, a, um — морской, так как растение произрастает по морскому побережью.

Ботаническое описание

Ботаническая иллюстрация из книги «Köhler’s Medizinal-Pflanzen», 1887

Цветки

Морской лук — многолетнее травянистое растение с крупной луковицей.

Корни мочковатые, толстые, отходят от донца луковицы. Луковицы крупные, мясистые, грушевидные или шаровидные, массой около двух килограммов, а к десяти годам они могут достигать пяти и более килограммов. Луковицы снаружи покрыты красновато-коричневыми, белыми или желтоватыми чешуями. Внутренние чешуи луковиц слизисто-мясистые, сочные, они обладают специфическим за́пахом.

Листья тёмно-зелёные, гладкие, плотные, ремневидные, с заострённой верхушкой, длиной 40—70 см.

С июня до августа у морского лука наступает период покоя, а вегетационный период проходит с сентября по май. В конце вегетации листья начинают усыхать от вершины к основанию.

Цветёт морской лук до появления листьев в июле — августе. Его безлистная цветущая стрелка достигает в высоту 100—150 см. Цветки собраны в кисть.

Плод — коробочка. Семена созревают в сентябре — октябре.

Распространение

Родина — страны Средиземноморья от Канарских островов до побережья Сирии. Растёт на берегу моря. Культивируется на Черноморском побережье Кавказа и в Закавказье.

Внутривидовая систематика

У морского лука выделяют две разновидности: var. alba — цветки с зеленовато-белым околоцветником, внутренние чешуи луковицы белые или слегка желтоватые (Европейское побережье Средиземного моря); var. rubra — цветки с розовым околоцветником, внутренние чешуи пурпуровые или розовые (Африканское побережье).

Химический состав

Луковицы белой разновидности содержат буфадиенолиды, главный — биозид сцилларен А, производное сцилларенина, сапонины и другие вещества. В них также содержится значительное количество дубильных веществ, оксалата кальция, слизи — синистрина (до 30 %) и сахаров (до 20 %). Луковицы красной разновидности содержат, кроме того, производные сциллирозидина.

Значение и применение

Препараты морского лука используется как в официальной, так и в народной медицине, а также в гомеопатии. Настой, порошок луковиц обладает слабительным и мочегонным действием, его издавна применяли для лечения водянки. Фармацевтическая промышленность выпускает препарат «Сцилларен», который может быть в виде раствора, таблеток, суппозиториев. Его применяют в кардиологии.

Морской лук является также эффективным дератизационным средством. Для этой цели используют преимущественно красную разновидность. Морской лук для человека и домашних животных почти безвреден. Для умерщвления взрослой крысы нужно всего 0,3—0,4 грамма сырого морского лука. Значит, одной луковицы достаточно для отравления 1500 крыс или 4000 мышей. Морской лук имеет ещё и другое преимущество: трупы грызунов, отравленные им, почти не разлагаются, а сильно иссушиваясь мумифицируются.

Морской лук культивируется в Закавказье. Размножается семенами и вегетативно. Семена сеют сразу же после сбора — в сентябре. К весне следующего года из семян образуются мелкие луковички. Вегетативное размножение ведётся путём деления луковиц. Уборка луковиц для использования в медицинских целях ведётся в мае — июне.

Литература

• Всё о лекарственных растениях на ваших грядках / Под ред. С. Ю. Раделова. — СПб.: ООО «СЗКЭО», 2010. — С. 181. — 224 с. — ISBN 978-5-9603-0124-4.
• Энциклопедический словарь лекарственных растений и продуктов животного происхождения : Учеб. пособие / Под ред. Г. П. Яковлева и К. Ф. Блиновой. — 2-е изд., испр. и доп. — СПб.: СпецЛит; СПХФА, 2002. — ISBN 5-299-00209-2.
• Муравьёва Д. А. Тропические и субтропические лекарственные растения. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Медицина, 1983. — С. 246—248. — 336 с. — 50 000 экз.

Ссылки

• [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?40909 Морской лук] (англ.): информация на сайте GRIN
• [c-bajun-v.narod.ru/Fit2_5c.htm Морской лук — статья из «Энциклопедии лекарственных растений» Т. А. Гончаровой, 1997]
• [www.inchem.org/documents/pims/plant/pim479fr.htm Scilla maritima L. Baker] (фр.). IPCS Poisons Information Monograph (PIM 479F). IPCS. Проверено 23 августа 2014. [www.webcitation.org/6S31Ip77F Архивировано из первоисточника 23 августа 2014].

Отрывок, характеризующий Морской лук

«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.