Мост Змея

Мост Змея
Координаты: 46°03′07″ с. ш. 14°30′37″ в. д.46.05194° с. ш. 14.51028° в. д. / 46.05194; 14.51028
Официальное название	Юбилейный мост императора Франца Иосифа I
Область применения	автомобильный
Пересекает	Любляница
Место расположения	Любляна
Конструкция
Тип конструкции	арочный
Материал	железобетон
Число пролётов	3
Полос движения	3
Эксплуатация
Открытие	1901

К:Мосты, построенные в 1901 году

Мост Змея (слов. Zmajski most) — автомобильный мост через реку Любляницу в городе Любляне. Одна из самых известных и узнаваемых достопримечательностей столицы Словении, памятник архитектуры.

Первый деревянный мост через реку Любляницу в створе площади Валентина Водника был построен в 1819 году. Землетрясение 1895 года сильно повредило его. К 1901 году под руководством австрийского инженера Йозефа Мелана и архитектора Юрия Заниновича был возведён новый трёхпролётный арочный мост в стиле венского модерна. Мост Змея был одним из первых европейских железобетонных мостов, на момент окончания строительства арка моста была третьей по величине в Европе. Будучи частью обширного плана реконструкции Любляны, он был назван «Юбилейный мост императора Франца Иосифа I» и посвящён 40-летию правления монарха Австро-Венгрии. Однако официальное название не прижилось — он стал известен как мост Змея благодаря четырём бронзовым статуям Змеев на пьедесталах, установленных с двух сторон моста.

Уже во времена римлян символом Любляны (называвшейся тогда римской колонией Эмона) был грифон, изображавшийся в частности на местных монетах. В XIII веке на городской печати изображался крылатый лев. К XV веку он эволюционировал в зелёного змея, распластавшего крылья над замком. И по сегодняшний день зелёный змей теперь уже на трёхъярусной белой башне стоит на гербе Любляны. Уходящее в древность предание о змее восходит ещё к иллирийцам. Образ его связывается с аргонавтами, которые с Золотым руном возвращались из Колхиды домой по Дунаю и его притокам. Именно здесь, на берегу Любляницы, Ясон, предводитель аргонавтов, будто бы одолел крылатого змея и освободил местных жителей от вечного страха.

Существует и более новая легенда, связанная со змеями, охраняющими мост: когда по мосту проходит девственница, змеи начинают шевелить хвостами.

Отрывок, характеризующий Мост Змея

Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.