Новгородский музей-заповедник
Поделись знанием:
К:Музеи, основанные в 1865 году
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
(перенаправлено с «НГОМЗ»)
| Новгородский государственный объединённый музей-заповедник (НГОМЗ) | |
|---|---|
 Дирекция НГОМЗ в здании Новгородского музея древностей постройки 1892 года | |
| Дата основания | 1865 |
| Местонахождение | Великий Новгород, Новгородская область |
| Директор | Григорьева Н. В. |
Новгородский государственный объединённый музей-заповедник (НГОМЗ) — государственный музей, охватывающий территорию Великого Новгорода и Новгородской области с дирекцией в новгородском Детинце. Директор — Григорьева Н. В.[1]
Содержание
История
Первый Новгородский музей был основан в 1865 году и первоначально назывался «Новгородский музей древностей при Губернском статистическом комитете». Его открытие связано с празднованием в этот период 1000-летия Российского государства. Инициатором создания музея выступил Н. Г. Богословский[2].
Краткая хронология основных дат в жизни музея:
- 1913 год — создаётся Новгородское епархиальное древлехранилище.
- С 1921 по 1928 год в Новгороде, кроме уже существовавшего, было открыто ещё несколько новых музеев:
- 1921 год — Музей революции, Музей народного образования, частный Музей имени Л. Н. Толстого (создатель и владелец В. А. Молочников);
- 1924 год — Музей нового русского искусства (Новгородская картинная галерея);
- 1928 год — Антирелигиозный музей.
- 1929 год — сеть новгородских музеев объединяется под руководством Правления — единого руководящего органа.
В послереволюционное время новгородские музейные фонды пополнялись в основном благодаря национализации церковного и усадебного имущества (были расформированы музеи-усадьбы «Марьино», «Грузино», «Выбити») а также из ликвидированных частных музеев В. В. Передольского[3] (Музея древностей) и В. А. Молочникова. С начала 1930-х годов пополнение начало поступать от деятельности археологических экспедиций.
- С 1917 по 1940 годы в ведение Новгородского музея передаются все архитектурные, исторические и художественные памятники Новгорода.
- С 1933 по 1934 гг. работа музея была серьёзно нарушена развернувшимися по всей стране судебными преследованиями. Обвинения так же были выдвинуты против Н. Г. Порфиридова (директор Новгородского музея с 1918 по 1932 год)[4], сотрудников музея С. М. Смирнова[5], В. В. Шевякова, а также В. В. Передольского и В. А. Молочникова. Кроме того многие другие сотрудники были отстранены от дел.
- 1936 год — на территории Новгорода и Новгородской области начали активно проводиться исследовательские и реставрационные работы. К 1940 году в фондах музея насчитывалось уже около 140 000 единиц хранения. В 1941 году с момента начала Великой Отечественной войны и до 19 августа 1941 года, когда немецкие войска оккупировали Новгород, музей вёл интенсивную работу по сбору и эвакуации наиболее ценных экспонатов. Благодаря самоотверженной работе Н. Г. Порфиридова, В. А. Богусевича, Б. К. Мантейфеля и других людей[6] за 2 месяца спешных работ удалось вывезти множество ценнейших экспонатов в Советск, Кириллов и Киров. Однако потерь избежать не удалось. Множество памятников старины было уничтожено в ходе боёв или вывезено в Германию.
- 1944 год — спустя некоторое время после освобождения Новгорода (20 января 1944 года), начинается активная деятельность по возвращению эвакуированных ценностей и восстановлению Новгородского краеведческого музея.
- 1959 год — Новгородский музей был реорганизован в Новгородский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник республиканского значения, в результате чего к его ведению были приписаны архитектурный ансамбль новгородского Детинца, Ярославова Дворища и ещё 11 памятников архитектуры.
- 1962 год — появляется первый не новгородский филиал музея в деревне Сябреницы Чудовского района — Дом-музей писателя Г. И. Успенского.
- 1966 год — музей объединяет под своим началом краеведческие музеи Старой Руссы и Валдая.
- 1967 год — образован Музей народного деревянного зодчества «Витославлицы».
- 1975 год — в здании Присутственных мест открывается экспозиция «История Новгорода и Новгородского края», включившая в себя историко-археологические находки и экспонаты с древнейших времен до XVII в.
- 26 января 1976 года решением Новгородского облисполкома образуется Новгородский государственный объединенный музей-заповедник (НГОМЗ), включивший в себя все вышеуказанные экспозиции и филиалы. Он стал единым организационным, экономическим и научным учреждением.
- 1980 год — в здании Присутственных мест открывается экспозиция «Древнерусская иконопись» и «Русская живопись XVIII—XX веков».
- 1981 год — в здании Владычной (Грановитой) палаты открывается выставка «Декоративно-прикладное и ювелирное искусство Древней Руси».
- 1981 год — в доме-музее Ф. М. Достоевского в Старой Руссе открывается мемориальная экспозиция.
- 1989 год — в Боровичском филиале открыта экспозиция «История Боровичского края».
- 1992 год — XVI Сессия Генеральной Ассамблеи ЮНЕСКО приняла решение включить архитектурные памятники Новгородского музея-заповедника в Список Всемирного культурного наследия.
- 1995 год — в Валдайском филиале открыт Музей колоколов.
- 1998 год — Указом Президента РФ от 15 января НГОМЗ включён в Свод особо ценных объектов культурного наследия народов России.
- 1998 год — в Валдайском филиале открыт Музей уездного города.
Современность
Сегодня Новгородский объединённый музей-заповедник является одним из старейших в России. В его состав входит комплекс архитектурных памятников XI—XVII веков. Основные фонды движимых экспонатов насчитывают более 400 000, научно-вспомогательные — более 300 000 единиц хранения. В рамках Музея-заповедника работает 17 отделов, занимающихся научной, реставрационной, просветительской, экскурсионной и другой деятельностью.
Музей имеет 10 уникальных коллекций:
- Археологическая. Включает в себя материалы археологических изысканий, активно ведущихся с 1932 года. Эта коллекция является самым большим в мире собранием средневековых археологических предметов, и имеет эталонный характер.
- Архитектурно-археологическая. Включает материалы исследований архитектурных памятников XI—XVII вв. Великого Новгорода и других городов России этого же периода. Комплексы разрушенных во время ВОВ и воссозданных (или частично воссозданных) фресок XII—XV вв.
- Древнерусская иконопись XI—XVII вв. В коллекции представлены древнейшие иконы как Новгородской школы иконописи, так и иконы из других городов России.
- Древнее ювелирное искусство X—XVII в. Состоит из древнейших на территории России образцов византийского и русского декоративно-прикладного искусства.
- Древнерусское лицевое и орнаментальное шитьё XI—XVII вв.
- Рукописная и старопечатная книга XII—XVIII вв.
- Русские монеты X—XVII вв. (допетровский период).
- Документальные письменные источники XII—XVII вв., среди которых древнейшие подлинные актовые материалы русской истории.
- Русские колокола XVI—XVII вв.
- Древнерусские актовые печати XI—XV вв.
Филиалы
Новгородский объединённый музей-заповедник, кроме центральных экспозиций и экспонатов в Великом Новгороде, имеет областные филиалы[7]:
- Старорусский филиал, включая Дом-музей Ф. М. Достоевского и Музей Северо-Западного фронта.
- Валдайский филиал[8], с Музеем колоколов и Музеем уездного города
- Боровичский филиал, с Музеем-усадьбой А. В. Суворова в селе Кончанское.
- Чудовский филиал, включая Дом-музей Н. А. Некрасова и Дом-музей Г. И. Успенского в деревне Успенское.
См. также
Напишите отзыв о статье "Новгородский музей-заповедник"
Примечания
- ↑ [news.yandex.ru/yandsearch?cl4url=www.regnum.ru%2Fnews%2Fpolit%2F1289919.html Министр культуры назначил главу Новгородского госмузея-заповедника]
- ↑ [museum.novsu.ac.ru/body.php?chap=people&sub=11 Богословский Николай Гаврилович]
- ↑ [www.novsu.ru/press/novuniver/i.2526/?number=2009_05_20&article=pered Передольский Владимир Васильевич]
- ↑ [museum.novsu.ac.ru/body.php?chap=people&sub=51 Порфиридов Николай Григорьевич]
- ↑ [museum.novsu.ac.ru/body.php?chap=people&sub=55 Смирнов Сергей Михайлович]
- ↑ [gazetanovgorod.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=6298 Газета «Новгород». Годы 1941—1946.]
- ↑ [www.novgorodmuseum.ru/museums/struct/ Структура музея]
- ↑ [valdmuz.ucoz.ru Музеи Валдая - Новости]
Ссылки
- [www.novgorodmuseum.ru/ Музей]
- [roskult.ru/atlas/object/1220 Виртуальный тур по музею]
- [www.novgorodmuseum.ru/museums/hist/ История музея]
- [culture.natm.ru/tree4.html?id=7731 Филиалы НГОМЗ]
Отрывок, характеризующий Новгородский музей-заповедник
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
