Нестеров, Пётр Владимирович

Пётр Владимирович Нестеров
Научная сфера:	орнитология, герпетология
Альма-матер:	Санкт-Петербургский университет
Подпись:

Пётр Владимирович Нестеров (28 мая 1883, Псков — 8 июля 1941, Тарту) — орнитолог, герпетолог, географ, педагог, исследователь фауны Закавказья и северо-восточной Турции, чьи работы сохранили актуальность до сих пор.

Биография

Закончил Псковскую классическую гимназию. В 1904 году поступил на отделение естественных наук физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. В 1909 году окончил его с дипломом первой степени. Оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию по зоологии и сравнительной анатомии. В 1910 году окончил курсы для получения права преподавания в средних учебных заведениях. В 1912 году сдал магистерские экзамены по зоологии и сравнительной анатомии.

Экспедиции и командировки

В студенческие годы в 1906 году был направлен Санкт-Петербургским обществом естествоиспытателей в Холмский край. В 1907 году принял участие в научной экспедиции в Саянах и в северо-западной Монголии. В 1908 году участвовал в Мурманской промысловой экспедиции на корабле «Святой великомученик Фока», продолжавшейся 7 месяцев и имевшей основной целью изучение движенья льдов в Белом и Карском морях. В 1909 году Общество естество-испытателей направило Нестерова для исследований Чорохского края в Закавказье. В 1910 году по поручению Зоологического музея Академии наук участвовал в экспедиции на юго-западе Закавказья.

В 1914 году Петербургская Академия наук и Русское географическое общество отправило Нестерова в путешествие по Персии, Турции, Месопотамии и Курдистану. Кроме выполнение зоологических задач во время этой поездки он в составе международной комиссии принял участие в уточнении границ между Персией и Турцией.

Избран действительным членом Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей, Русского географического общества, Русского общества акклиматизации животных и растений, Русского энтомологического общества и Русского орнитологического кабинета.

В 1911 году Санкт-Петербургский университет направил Нестерова на стажировку по зоологии в Германию и Швейцарию.

Педагогическая деятельность до 1917 года

Преподавал в нескольких средних учебных заведениях:

• 1909—1910 — Царскосельское реальное училище,
• 1912—1915 — гимназия и реальное училище Видемана в Петербурге,
• 1914—1919 — Третья Петроградская гимназия
• C 1909 по 1919 год — ассистент кафедры зоологии и приват-доцентом Петербургского (Петроградского) университета.
• Преподаватель на Высших женских естественно-научных курсах Лохвицкой-Скалон
• Преподаватель на Бестужевских курсах.

После февраля 1917

С февраля по октябрь 1917 представитель Временного правительства в Псковской губернии. Член Псковской городской управы и заведующий её отделом здравоохранения и образования. Преподавал в Псковском учительском институте.

Осенью 1917 года был арестован и какое-то время находился в тюрьме. После освобождения уехал в Петроград, где продолжил преподавание и занятия наукой. В 1919 году вернулся в Псков на похороны старшего сына. Вскоре Псков был занят частями Эстонской армии, которая отступила к осени 1919 года, отступил с ней и Нестеров.

В Эстонии

В 1919—1920 годах помощник заведующего Государственной химико-бактериологической лаборатории при Эстонской армии. С февраля 1921 года — директор и преподаватель естествознания и географии в русской гимназии ХСМЛ (Христианского союза молодых людей) для детей русских эмигрантов в Вайвара, действовавшей при финансовой поддержке американской YMCA. В 1922—1923 годах преподаватель естествознания и географии в коммерческом училище и в гимназии Нарвы.

В 1923 году на основе реальной гимназии была образована Печорская общая гуманитарная гимназии (Petseri Ühishumanitaargümnaasium). Нестеров преподавал природоведение (1—4 классы), химию (1—5 классы), здравоохранение (1—4 классы), физику (3—5 классы) и географию (1—3 классы).

Вступил в Кайтселийт (Организацию вооруженной самообороны Эстонии).

Гибель

Арестован в первых числах войны. 7 августа 1941 за день до сдачи города отправлен из Печор в Тарту, в ночь с 8 на 9 июля расстрелян там по бессудному приговору вместе с 192 заключенным тюрьмы города Тарту. Был опознан старшей дочерью Елизаветой Шаховской, и вместе с другими погибшими похоронен на кладбище Павловской кирхи (Ропка-Тамме).

Семья

• Жена — Зинаида Ивановна (урождённая Сутоцкая) (?—9 апреля 1964).
  • Сын — Леонид (25 января 1907—9 августа 1941), был отправлен отцом учиться в Лондон, там стал коммунистом, расстрелян властями в оккупированной нацистами Эстонии как "Активный комсомолец, <который> проводил политсобрания, организовал кружок МОПР’а всего через месяц и два дня после отца.
  • Сын — Николай (1909?—1919)
  • Дочь — Елизавета (1911—21 декабря 1978), замужем с 1937 года за о. Константином Яковлевичем Шаховским (1905—1972), участником Псковской православной миссии, узником ГУЛага.

Таксоны, описанные Нестеровым

• Neurergus derjugini (Nesterov, 1916)
• Neurergus microspilotus (Nesterov, 1916)
• Salamandra semenovi (Nesterov, 1916)

Таксоны, описанные в честь Нестерова

• Triturus ophryticus nesterovi Litvinchuk et al., 2005.

Труды

По герпетологии

• Нестеров П. В. 1910. Материалы по герпетологии юго-западного Закавказья (Чорохский край) // Тр. С.-Петерб. общ-ва естествоиспыт. Проток. засед.
• Нестеров П. В. 1916. Три новых хвостатых амфибии из Курдистана // Ежегодн. Зоол. музея Акад. наук 21, Петроград: Типография Имп. АН.

По орнитологии

• Нестеров П. В. 1907. Отчёт об орнитологических исследованиях в Псковской губ. // Тр. С.-Петерб. общ-ва естествоиспыт. Проток. засед. 38, 1: 89—91.
• Нестеров П. В. 1907. Предварительное сообщение о поездке в Минусинский уезд, Усинский пограничный округ и Урянхайскую землю // Тр. С.-Петербург. общ-ва естествоиспыт. 38, 1: 283—290.
• Нестеров П. В. 1909. Материалы для орнитологической фауны Минусинского края и Урянхайской земли // Тр. С.-Петерб. общ-ва естествоиспыт. Отд. зоол. и физиол. 40, 2: 97—190.
• Нестеров П. В. 1910. Влияние климата на окраску птиц // Птицевед. и птицеводство 1, 1: 9—13.
• Нестеров П. В. 1911. Заметки о кавказских птицах // Орнитол. вестн. 1: 22—25, 2: 99—108.
• Нестеров П. В. 1911. Материалы для орнитофауны Батумской области (юго-западное Закавказье) // Изв. Кавк. музея 5, 3: 101—163.
• Нестеров П. В. 1911. Материалы по орнитофауне юго-западного Закавказья и северо-восточной части Малой Азии // Ежегодн. Зоол. музея Акад. наук 16, 3: 311—408.
• Нестеров П. В. 1911. Новая форма синицы // Орнитол. вестн. 2: 145—148.
• Нестеров П. В. 1911. О географическом распространении каспийской горной индейки (Tetraogallus caspius Gm.) // Птицевед. и птицеводство 2, 1: 11—21.
• Нестеров П. В. 1911. Отчёт о зоологических исследованиях в юго-западном Закавказье (1909 и 1910) и Эрзерумском вилайете (1910) // Ежегодн. Зоол. музея Акад. наук 16, 3: 0137-0184.
• Нестеров П. В. 1912. Заметки о кавказских птицах // Орнитол. вестн. 2: 151—156.
• Нестеров П. В. 1913. Истребление чомги (Colymbus cristatus) // Птицевед. и птицеводство 4, 2: 155—156.
• Нестеров П. В. 1913. К орнитофауне Закавказья // Орнитол. вестн. 3: 175—179.
• Нестеров П. В. 1914. К орнитофауне Батумской области // Изв. Кавк. отд. РГО 22, 2: 105—117.
• Нестеров П. В. 1914. К орнитофауне Закавказья // Орнитол. вестн. 4: 281—283.
• Нестеров П. В., Никандров Я. И. 1914. Прилёт, пролёт и гнездование птиц в окрестностях г. Пскова // Ежегодн. Зоол. музея Акад. наук 18 (1913), 1: 102—124.
• Нестеров П. В., Никандров Я. Н. 1913. Материалы к авифенологии окрестностей г. Пскова (1912 г.) // Птицевед. и птицеводство 4, 4: 294—299.
• Нестеров П. В., Никандров Я. Н. 1914. Материалы к авифенологии окрестностей г. Пскова 1913 г. // Птицевед. и птицеводство 5, 1: 27—39.
• Нестеров П. В., Никандров Я. Н. 1915. Материалы к авифенологии окрестностей г. Пскова 1914 г. // Птицевед. и птицеводство 6, 1: 38—48.

Ссылки

• Шергалин Е. Э. 2011. Пётр Владимирович Нестеров (1883—1941) — орнитолог, географ и педагог // Русский орнитологический журнал 2011, Том 20, Экспресс-выпуск 662: 1099—1111

Отрывок, характеризующий Нестеров, Пётр Владимирович

– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.