Нёстлингер, Кристине
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
(перенаправлено с «Нёстлингер»)
| Кристина Нёстлингер | |
| Christine Nöstlinger | |
| Род деятельности: |
детская писательница |
|---|---|
| Дата рождения: |
13 октября 1936 (87 лет) |
| Место рождения: | |
| Награды и премии: | |
Кристине Нёстлингер (р.13 октября 1936 года, Вена, Австрия) — австрийская детская писательница. Автор более ста книг для детей и подростков, а также книг по кулинарии; лауреат множества премий. Книги Нёстлингер переведены на 38 языков, в том числе и на русский.
Биография
Кристине Нёстлингер окончила среднюю школу с гуманитарным уклоном, затем училась в Венской Академии художеств. В молодости она иллюстрировала книги для взрослых. Свою первую книгу «Огненно-рыжая Фредерике» Кристине Нёстлингер сочинила в 1968 году и сама её иллюстрировала. Книга вышла в 1970 году и она получила за неё литературную премию Фридриха Бедекера.[1]
Кристине Нёстлингер замужем за журналистом, у неё две дочери.
Библиография
| Русское название | Оригинальное название | Год |
|---|---|---|
| («Огненно-рыжая Фредерике») | Die feuerrote Friederike | 1970 |
| «Три почтовых грабителя» | Die 3 Posträuber | 1971 |
| «Дети из детского подземелья» | Die Kinder aus dem Kinderkeller | 1971 |
| Mr. Bats Meisterstück oder Die total verjüngte Oma | 1971 | |
| («Муж для мамы») | Ein Mann für Mama | 1972 |
| («Долой огуречного короля!») | Wir pfeifen auf den Gurkenköning | 1972 |
| Pit und Anja entdecken das Jahr | 1972 | |
| «Чёрный господин и большая собака» | Der schwarze Mann und der große Hund | 1973 |
| («Маленький господин берётся за дело») | Der kleine Herr greift ein | 1973 |
| Simsalabim | 1973 | |
| («Лети, майский жук!») | Maikäfer, flieg! | 1973 |
| Iba de gaunz oaman Kinda | 1974 | |
| («Внимание! Господин Вранек выглядит ягненком») | Achtung! Vranek sieht ganz harmlos aus | 1974 |
| «Воробей в руках» | Der Spatz in der Hand und die Taube auf dem Dach | 1974 |
| Gugerells Hund | 1974 | |
| («Ильзе Янда, лет — 14») | Ilse Janda, 14 oder Die Ilse ist weg | 1974 |
| («Конрад, или Дитя из консервной банки») | Konrad oder Das Kind aus der Konservenbüchse | 1975 |
| Der liebe Herr Teufel | 1975 | |
| («Расписание занятий») | Stundenplan | 1975 |
| «Дуйбол-привет!» | Rüb-rüb-hurra | 1975 |
| Die verliebten Riesen (oder Pelinka und Satlatsch) | 1976 | |
| Das Leben der Tomanis | 1976 | |
| Das will Jenny haben | 1977 | |
| «Лоллипоп» | Lollipop | 1977 |
| Der kleine Jo | 1977 | |
| Andreas oder Die unteren 7 Achtel des Eisbergs | 1978 | |
| Die Geschichte von der Geschichte vom Pinguin | 1978 | |
| Luki Live | 1978 | |
| («Хранитель привидения») | Rosa Riedl Schutzgespenst | 1979 |
| («Джи-Дже и Джуниор») | Dschi-Dsche-i-Dschunior | 1980 |
| Некто | Einer | 1980 |
| «Мыслитель в действии» | Der Denker greift ein | 1981 |
| Rosalinde hat Gedanken im Kopf | 1981 | |
| Pfui Spinne! | 1981 | |
| («Две недели в мае») | Zwei Wochen im Mai | 1981 |
| Gretchen Sackmeier | 1981 | |
| («Обменный ребёнок») | Das Austauschkind | 1982 |
| Dicke Didi, fetter Felix | 1982 | |
| Iba de gaunz oaman Fraun | 1982 | |
| Ein Kater ist kein Sofakissen | 1982 | |
| Jokel, Jula und Jericho | 1983 | |
| Anatol und die Wurschtelfrau | 1983 | |
| Gretchen hat Hänschen-Kummer | 1983 | |
| «Хуго: ребёнок в расцвете лет» | Hugo, das Kind in den besten Jahren | 1983 |
| В понедельник всё по-другому | Am Montag ist alles ganz anders | 1984 |
| Liebe Susi! Lieber Paul! | 1984 | |
| «Ольфи Обермайер и Эдип» | Olfi Obermeier und der Ödipus | 1984 |
| Die grüne Warzenbraut | 1984 | |
| Prinz Ring | 1984 | |
| Jakob auf der Bohnenleiter | 1984 | |
| Vogelscheuchen | 1984 | |
| Der Wauga | 1985 | |
| Haushaltsschnecken leben länger | 1985 | |
| Liebe Oma, Deine Susi | 1985 | |
| Geschichten für Kinder in den besten Jahren | 1986 | |
| Меня называют муравьедом | Man nennt mich Ameisenbär | 1986 |
| Der Bohnen-Jim | 1986 | |
| Der geheime Großvater | 1986 | |
| «О чёрт! Дневник Юлии» | Oh, du Hölle | 1986 |
| Susis geheimes Tagebuch | 1986 | |
| Iba den gaunz oaman Mauna | 1987 | |
| Вот пришёл пёс | Der Hund kommt! | 1987 |
| Wetti & Babs | 1987 | |
| Werter Nachwuchs! Die nie geschriebenen Briefe der Emma K., 75. 1. Teil | 1988 | |
| Der neue Pinocchio | 1988 | |
| Echt Susi | 1988 | |
| Gretchen, mein Mädchen | 1988 | |
| Der Zwerg im Kopf | 1989 | |
| Einen Löffel für den Papa | 1989 | |
| Sepp und Seppi | 1989 | |
| Anna und die Wut | 1990 | |
| Замёрзший принц | Der gefrorene Prinz | 1990 |
| Кликети-клик | Klicketick | 1990 |
| Mein Tagebuch | 1990 | |
| Manchmal möchte ich ein Single sein | 1990 | |
| Nagle einen Pudding an die Wand! | 1991 | |
| Eine mächtige Liebe | 1991 | |
| Само собой и вообще | Sowieso und überhaupt | 1991 |
| Wie ein Ei dem anderen | 1991 | |
| Ein und alles | 1992 | |
| Spürnase Jakob Nachbarkind | 1992 | |
| Salut für Mama | 1992 | |
| Liebe Tochter, werter Sohn. Die nie geschriebenen Briefe der Emma K., 75. 2. Teil | 1992 | |
| Susis geheimes Tagebuch/Pauls geheimes Tagebuch | 1993 | |
| Einen Vater hab ich auch | 1993 | |
| Management by Mama | 1994 | |
| Der TV-Karl | 1995 | |
| Mama mia | 1995 | |
| Vom weißen Elefanten und den roten Luftballons | 1995 | |
| Villa Henriette | 1996 | |
| Iba de gaunz oaman Leit | 1996 | |
| Mein Gegenteil | 1996 | |
| Bonsai | 1997 | |
| Lillis Supercoup | 2004 | |
| (переработанная) | Iba de gaunz oamen Leit | 2009 |
| Die Sache mit dem Gruselwusel, | 2009 | |
| Lumpenloretta | 2010 | |
| (серия) | Geschichten vom Franz | 1984-2011 |
| (серия) | Mini | 1992-2007 |
| (серия) | Dani Dachs | 2001-2003 |
- 1987 — «Собачья жизнь»
Награды
Награды и премии[1]:
- премия имени Х. К. Андерсена (1984)
- Австрийская государственная премия по европейской литературе
- Немецкая премия в области детской литературы
- Премия города Цюриха за лучшую детскую книгу
- Премия за лучшую переводную книгу, изданную в Великобритании
- премия памяти Астрид Линдгрен (2003)
Экранизации
- Долой огуречного короля (ФРГ, 1974)
- Конрад, или Ребенок из консервной банки (ФРГ, 1982)
- «Конрад» (США, 1985)
- Долой огуречного короля (СССР, 1990)
Напишите отзыв о статье "Нёстлингер, Кристине"
Примечания
Ссылки
- [biography.jrank.org/pages/1745/N-stlinger-Christine-1936-Christine-Noestlinger.html Christine (Christine Noestlinger) Nöstlinger (1936-) Biography — Personal, Addresses, Career, Honors Awards, Writings, Sidelights]
Отрывок, характеризующий Нёстлингер, Кристине
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
