Обресков, Николай Васильевич
| Николай Васильевич Обресков | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 25.06.1810—01.06.1813 | |||
| Монарх: | Александр I | ||
| Предшественник: | Ланской, Дмитрий Сергеевич | ||
| Преемник: | Григорий Григорьевич Спиридов | ||
| Рождение: | 1764 | ||
| Смерть: | 1821 | ||
| Род: | Обресковы | ||
| Отец: | Василий Иванович Обресков | ||
| Военная служба | |||
| Годы службы: | 1785—1799 | ||
| Принадлежность: |  Российская империя
| ||
| Род войск: | кавалерия | ||
| Звание: | генерал-майор | ||
| Командовал: | Сумский 1-й гусарский полк | ||
| Награды: |
| ||
Николай Васильевич Обресков (1764 — март 1821) — московский гражданский губернатор, сенатор, тайный советник из рода Обресковых.
Сын капитан-поручика Василия Ивановича Обрескова, младший брат финляндского военного губернатора А. В. Обрескова. Восьми лет от роду был зачислен на службу пажом при дворе императрицы Екатерины II; девять лет спустя был пожалован в камер-пажи, 18 февраля 1785 году поступил поручиком в лейб-гвардии Измайловский полк.
В 1796 году Обресков участвовал в войне с Персией, во время которой ему было поручено отправиться с отрядом для подкрепления города Баку; поручение это он исполнил весьма успешно, заняв Баку своим отрядом 16 июня «внезапно от неприятеля». В 1797 году Обресков был произведён в чин полковника и в следующем же году в генерал-майоры, с назначением командиром гусарского Шевича полка.
10 февраля 1799 года Обресков без награждения чином был уволен и не занимал никакой должности до 1803 года, когда был избран московским дворянством в дмитровские уездные предводители дворянства. В конце 1806 года, во время сбора земского ополчения, Обресков был избран и утвержден дмитровским уездным начальником милиции, а два года спустя московским губернским предводителем дворянства.
25 июня 1810 года последовал Высочайший указ о назначении Обрескова московским гражданским губернатором, с производством его в тайные советники. В этой должности Обресков проявил себя с очень хорошей стороны своими многочисленными, разумными мероприятиями и распоряжениями и снискал себе особенное доверие императора Александра I. 17 июля 1810 года Обресков был произведен в сенаторы, с назначением заседать во II отделении 6-го департамента Сената и с оставлением в должности московского гражданского губернатора.
Находился при Бородине, командуя 4-м пехотным полком Московского ополчения, участвовал в боях у Чириковой переправы, под Чернишней и в Тарутинском сражении. 17 февраля 1813 года он был пожалован золотой осыпанной алмазами табакеркой с императорским портретом.
Покойный Николай Васильевич Обресков <…> человек красивый собою, баловень роскоши и неги, умом гибкий и речистый в русском слове— Глинка С. Н. Записки. — СПб.: издание редакции журнала «Русская старина», 1895. — С. 199.
В 1816 году вышел в отставку по болезни. Номинально ему принадлежала подмосковная усадьба Кривякино, хотя фактически ею владел отец писателя И. И. Лажечникова. Много подробностей о частной жизни и характере Обрескова содержится в мемуарах его племянника Д. Н. Свербеева.
Напишите отзыв о статье "Обресков, Николай Васильевич"
Литература
- Петров А. [www.rulex.ru/xPol/pages/17/065.htm Обресков Николай Васильевич] // Русский биографический словарь : Обезьянинов — Очкин. — СПб., 1905. — С. 65—66.
- [www.museum.ru/museum/1812/Persons/slovar/sl_o03.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 493-494.
Отрывок, характеризующий Обресков, Николай Васильевич
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
