Оземля (Октябрьский район)
Деревня
Показать/скрыть карты
|
Оземля (белор. Воземля) — деревня в Октябрьском сельсовете Октябрьского района Гомельской области Белоруссии.
На севере граничит с лесом.
Содержание
География
Расположение
В 21 км на север от городского посёлка Октябрьский, 5 км от железнодорожной станции Ратмировичи, 190 км от Гомеля.
Гидрография
На юге Воложинский канал.
Транспортная сеть
На автомобильной дороге городской посёлок Глуск — Шкава. Планировка состоит из дугообразной улицы, близкой к меридиональной ориентации, к которой на севере присоединяется короткая, односторонне застроенная улица. Жилые дома деревянные, усадебного типа.
История
По письменным источникам известна с XIX века как селение в Рудобельской волости Бобруйского уезда Минской губернии. Согласно переписи 1897 года в деревне Слободка (она же Оземля) находились церковь, хлебозапасный магазин.
В 1921 году открыта школа. С 20 августа 1924 года до 16 июля 1954 года центр Оземлянского сельсовета Глусского, с 28 июня 1939 года Октябрьского района Бобруйского (до 26 июля 1930 года) округа, с 20 февраля 1938 года Полесской, с 20 сентября 1944 года Бобруйской, с 8 января 1954 года Гомельской областей. В 1930 году создан колхоз «Правда», работала кузница. Деревенская начальная школа в 1930-е годы преобразована в семилетнюю.
Во время Великой Отечественной войны 18 июля 1941 года бойцы уничтожающего батальона под командованием Т. П. Бумажкова вместе с солдатами 66-го стрелкового корпуса под командованием подполковника Л. В. Курмашова, при поддержке бронепоезда № 52 (на ветке Бобруйск — Рабкор) разгромили штаб немецкой дивизии, освободили деревню, захватили пленных и трофеи, в том числе оперативную карту с планом наступления гитлеровских войск на Гомельско-Черниговском и Оршанском направлениях, которая была передана в штаб 21-й армии. В апреле 1942 года немецкие оккупанты сожгли 114 дворов и убили 61 жителя. 23 жителя погибли на фронте.
Согласно переписи 1959 года в составе подсобного предприятие райагропромтехники (центр — Шкава). Работали начальная школа, клуб, библиотека, магазин.
Население
Численность
- 2004 год — 33 хозяйства, 48 жителей.
Динамика
- 1897 год — 38 дворов, 249 жителей (согласно переписи).
- 1917 год — 86 дворов, 453 жителя.
- 1940 год — 130 дворов 425 жителей.
- 1959 год — 289 жителей (согласно переписи).
- 2004 год — 33 хозяйства, 48 жителей.
Напишите отзыв о статье "Оземля (Октябрьский район)"
Литература
- Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0
См. также
Примечания
Ссылки
| ||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Оземля (Октябрьский район)
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
