Карафа, Оливьеро

Оливьеро Карафа (итал. Oliviero Kardinal Carafa; 10 марта 1430, Неаполь — 20 января 1511, Рим) — итальянский религиозный деятель из рода Карафа, архиепископ Неаполитанский, кардинал Римско-католической церкви, дядя и патрон будущего папы Павла IV.

Биография

Оливьеро Карафа принадлежал к влиятельному неаполитанскому роду Карафа. В 1458 году он становится архиепископом Неаполитанским. 18 сентября 1467 года папа Римский Павел II вводит Оливьеро от церкви Сант-Эусебио в состав коллегии кардиналов. Таким образом Оливьеро Карафа становится первым из 15 кардиналов, вышедших из фамилии Карафа.

Будучи на этом высоком церковном посту, он прославился активной меценатской деятельностью, выразившейся в особенности в возведении памятников архитектуры как в Риме, так и в Неаполе. Оливьеро Карафа также оказывал всемерную поддержку и покровительство представителям своего рода при выдвижении на государственные и церковные должности.

В 1472 году Оливьеро Карафа получил от папы Сикста IV титул адмирала и руководство флотом, направленным на борьбу с Османской империей в Средиземноморье. Оливьеро показал себя — неожиданно для духовного лица — на этом посту незаурядным флотоводцем, отбив у турок один из крупнейших портов восточного Средиземноморья Смирну и гавань Саталья в Северной Африке.

В течение своей духовной карьеры занимал следующие церковные посты:

• архиепископ Неаполя (1458—1504)
• кардинал-епископ Альбано (1476—1483)
• кардинал-епископ Сабины (1483—1503)
• епископ Кава (1485—1497)
• епископ Римини (1495—1497)
• архиепископ Киети (1499—1501)
• кардинал-епископ Остии (1503—1511)

Литература

• Pietro Giannone, Istoria civile del Regno di Napoli, ed. Storm & Armiens, Lugano, 1840
• Massimo Buchicchio, Reverendissimi in Christo Patres et Domini Cardinali commendatari de la abbazia de la Sanctissima Trinità et Episcopi de la cità de La Cava. Cava de' Tirreni, 2011. ISBN 978-88-906429-1-3

Отрывок, характеризующий Карафа, Оливьеро

С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.