Павленко, Павел Павлович
Павел Павленко | |||
в фильме «Морозко», 1964 | |||
Имя при рождении: |
Павел Павлович Павленко | ||
---|---|---|---|
Дата рождения: | |||
Место рождения: | |||
Дата смерти: | |||
Место смерти: | |||
Гражданство: | |||
Профессия: |
актёр | ||
Карьера: |
1920—1976 | ||
Награды: |
|
Павел Павлович Павленко (20 сентября 1902 , Киев — 9 марта 1993, Москва) — советский актёр, Заслуженный артист РСФСР (1954 год).
Биография
Павел Павленко родился в Киеве. Его отец, оперный актер, в 1903 году переехал на постоянное место жительства в Москву и перевез с собой семью. В 1919 году окончил Московский Государственный институт музыкальной драмы. Хотел поступить в Московскую оперетту, но Григорий Ярон не пустил его, заявив: «Нам второй Ярон не нужен!».
На сцене Павел Павлович с 1920 года. Работал в Московском Украинском театре, Московском театре для детей, Харьковском Краснознамённом театре и других.
В годы войны играл в Театре имени Моссовета.
Снимался в фильмах-сказках Александр Роу, экранизациях романов Ильфа и Петрова.
После 1976 года в кино не снимался.
Фильмография
- 1946 — Глинка — Фаддей Булгарин
- 1952 — Композитор Глинка — Фаддей Булгарин
- 1952 — Ревизор — Лука Лукич Хлопов, смотритель училищ
- 1953 — Сеанс гипноза (короткометражный) — Дрожжинский
- 1953 — Корабли штурмуют бастионы — Павел I
- 1957 — Высота — пожилой монтажник
- 1957 — Поединок — Светловидов
- 1958 — Капитанская дочка — Иван Игнатьевич
- 1958 — Наш корреспондент — Иван Иванович Федотов, инженер-строитель
- 1960 — Время летних отпусков — Бородай
- 1960 — Ловцы губок — Бабурис
- 1961 — Суд сумасшедших — Сибелиус Фтор
- 1962 — Жертвы (короткометражный)
- 1963 — Королевство Кривых Зеркал — Главнейший церемониймейстер
- 1963 — Сгорел на работе (короткометражный)
- 1963 — Пропало лето — дед Жени
- 1963 — Большой фитиль — помощник председателя
- 1963 — Фитиль (серия «Изолированная ведьма») — проверяющий из ЖЭКа
- 1964 — Морозко — отец Насти
- 1966 — Скверный анекдот — Аким Петрович Зубиков
- 1966 — Фитиль (серия «Вперёд глядящий») — Тарасыч, сторож
- 1967 — Огонь, вода и… медные трубы — Водяной
- 1968 — Золотой телёнок — Фунт
- 1968 — Братья Карамазовы — старец Зосима
- 1969 — Адам и Хева — старик-дагестанец
- 1970 — Вас вызывает Таймыр — дедушка Бабурин
- 1970 — Карусель (новелла «Благодарный») — Иван Петрович
- 1973 — Много шума из ничего — Клюква
- 1976 — 12 стульев — сторож в клубе
Напишите отзыв о статье "Павленко, Павел Павлович"
Ссылки
- Павленко, Павел Павлович (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.kino-teatr.ru/kino/acter/m/sov/3219/bio/ Павел Павленко] на сайте Кино-Театр. Ру
- [a-tremasov.ru/pavlenko-pavel-pavlovich Павел Павленко в Авторском проекте Алексея Тремасова]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 14 мая 2011 года. |
Отрывок, характеризующий Павленко, Павел Павлович
– Казак, – проговорила она с угрозой.Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…