Пайсис

Пайсис
Pisces
Основные характеристики
Размеры

«Па́йсис» (лат. Pisces — Рыбы) — серия канадских научно-исследовательских глубоководных обитаемых аппаратов для океанологических исследований и спасательных работ.

История

С применением ГОА «Пайсис VII» и «Пайсис XI» в период 1977 по 1991 год Институтом океанологии АН СССР проведено 16 экспедиций в Атлантический, Тихий и Индийский океаны.

Конструкция

Корпус

Все аппараты имели по четыре прочные сферы, сделанные из высокопрочной легированной стали. Наибольшая носовая сфера является обитаемой. Это прочный корпус с тремя иллюминаторами, входным люком и проходами для проводки. Для предотвращения коррозии, снаружи она покрыта тонким слоем стеклопластика на эпоксидной смоле, а изнутри, теплоизоляцией из полистирола и стеклопластика.

Кормовая сфера — это прочная уравнительная цистерна, разделённая горизонтальным покрытием на две части: нижнюю — цистерну и верхнюю, где было размещено оборудование бортовых систем. Дифферентными цистернами служили две малые носовые сферы. Все прочные сферы крепились на несущей стальной трубчатой раме, заполненной маслом. На ней, также, было размещено всё забортное комплектующее оборудование. Сверху к раме крепился подъемный рым, к нижняя часть покоилась на двух стальных лыжах, предназначенных для постановки ГОА на палубу носителя или посадки его на грунт. К раме стальными болтами крепились секции обшивки из сферопластика, облицованного стеклопластиком.

Силовая установка

Электроэнергетическая установка включает в себя две аккумуляторные батареи, находящиеся в междубортном пространстве в двух заполненных маслом стеклопластиковых герметичных контейнерах. Питание ходовых двигателей, электродвигателей насоса балластной системы, дифферентного насоса и силового блока гидравлики, несколько наружных светильников общей мощностью 2,5 кВт и электромагнитных клапанов управления гидравликой происходит от батареи 120 вольт. Батареи на 24 В и 12 В обеспечивают электроэнергией навигационную, научную и связную аппаратуру. ГОА оснащён двумя гребными винтами в насадках. Они могут поворачиваться вокруг горизонтальной оси в пределах 120 градусов. Движители могут использоваться в качестве маршевых и вертикальных. Гребной электродвигатель постоянного тока и редуктор каждого винта располагаются в капсуле, наполненной маслом, и имеет индивидуальную компенсацию давления, являющейся продолжением ступицы винта. Подруливающие насадки были снабжены аварийным гидравлическим устройством обрезания питающего кабеля и отдачи движителей. Для пилотировании ГОА типа «Пайсис» совместно работали двигатели, перемещающие подводный аппарат в любом направлении и система балласта для перемещении по вертикальному положению.

Представители

• «Пайсис-I»
• «Пайсис-II»
• «Пайсис-III»
• «Пайсис-IV» — 1972 год
• «Пайсис-V»
• «Пайсис-VI» — 1976 год
• «Пайсис-VII» — 1976 год
• «Пайсис-VIII»
• «Пайсис-IХ»
• «Пайсис-Х»
• «Пайсис-ХI» — 1977 год

Современный статус

• «Пайсис-I»
• «Пайсис-II»
• «Пайсис-III»
• «Пайсис-IV» — входит в состав Тихоокеанского океанологического исследовательского института Канады (порт Виктория).
• «Пайсис-V»
• «Пайсис-VI»
• «Пайсис-VII» — экспонат музея Мирового океана в Калининграде, установлен на открытой площадке музея.
• «Пайсис-VIII»
• «Пайсис-IХ»
• «Пайсис-Х»
• «Пайсис-ХI» — частично разобран на запасные части для «Миров», экспонат Байкальского музея ИНЦ СО РАН.

Известные командиры

• Подражанский Александр Моисеевич («Пайсис-XI»)

Прочие факты

В 1973 году маленькой канадской фирме «Хайко» был заказан проект исследовательского глубоководного аппарата «Пайсис-IV». Аппарат был спроектирован и построен, но, в связи с «прохладными» отношениями СССР и США, он был выкуплен канадским правительством. В середине 70-х годов прошлого века между США и европейскими странами существовало соглашение о запрете на поставку техники новых технологий в СССР и соцстраны. Но на покупку и вывоз изделий и комплектующих частей запрета не было. Именно этим воспользовалась советская фирма, арендовав помещение в Цюрихе для сборки двух аппаратов серии «Пайсис». Один прочный корпус обитаемых аппаратов заказали в Японии, другой — в Канаде. Первый аппарат собирали в Цюрихе, везли его на трейлере в Геную, испытывали в Средиземном море. Затем погрузили его на теплоход «Фрязино», шедший в Новороссийск. Так Институт океанологии АН СССР получил «Пайсис-VII». «Пайсис-ХI» собирали в Ванкувере, испытывали в Тихом океане и на иностранном судне отвезли во Владивосток, откуда на Ил-76 «Пайсис-XI» был перевезен в Новороссийск. Так в CCCP, за десять лет до появления «Миров», в 1975—1976 годах появились два исследовательских обитаемых аппарата, способных погружаться на две тысячи метров.

Ссылки

• deepstorm.ru/DeepStorm.files/45-92/cda/paisis/list.htm
• [lib.ru/MEMUARY/TITANIK/rodzher_chapmen___kogda_vremya_protiv_nas.txt Роджер Чапмен. Когда время против нас.]

Литература

• Д. В. Войтов. Подводные обитаемые аппараты. — М.: АСТ, Астрель, 2002.

Отрывок, характеризующий Пайсис

«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.