Памятник Паниковскому (Киев)
| Памятник | |
Памятник Паниковскому
| |
| Страна | Украина |
| Город | Киев |
| Местоположение | г. Киев, ул. Прорезная, 8 |
| Скульптор | Виталий Сивко и Владимир Щур |
| Архитектор | Владимир Скульский |
| Строительство | ???—1998 годы |
Па́мятник Паниковскому — памятник одному из персонажей романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой телёнок» — Михаилу Самуэлевичу Паниковскому. Монумент возведён в 1998 году и расположен невдалеке от угла Крещатика и Прорезной, где герой романа до революции зарабатывал на жизнь карманными кражами.
Содержание
Описание
Памятник выполнен из бронзы. Статуя, высотой 1,97 м., имеет портретное сходство с Зиновием Гердтом, который исполнял роль Паниковского в фильме М. Швейцера. Фигура сделана в виде слепого с тросточкой в шляпе тёмными очками и ложкой на цепочке в кармане. Его левая рука шарит в кармане того, кто проходит перед ним. Левая нога спешит наступить на монету - чтобы никто не забрал. Авторы памятника: скульпторы — Виталий Сивко и Владимир Щур, архитектор — Владимир Скульский.
История
Изначально на нынешнем месторасположении памятника в 1992 году появилась мемориальная доска в которой сообщалось, что на данном месте ранее промышлял великий слепой Паниковский. В 1998 году мемориальную доску заменили на памятник и 31 мая 1998 года памятник был открыт[1].
Интересные факты
- Если поставить зеркало к подошве ботинка, то можно увидеть фигу.
- Палочка памятника часто становится жертвой воров-вандалов. (Планируется установка камеры слежения.)
Напишите отзыв о статье "Памятник Паниковскому (Киев)"
Примечания
- ↑ [calendar.interesniy.kiev.ua/Event.aspx?id=64 31 мая 1998 года в Киеве был открыт памятник Михаилу Самуэлевичу Паниковскому по улице Прорезная, 8.]
Ссылки
- [kiev.globalinfo.ua/cultura/Pamyatnik-Panikovskomu.html Памятник Паниковскому]
- [kiev-foto.info/ru/pamyatniki/1830-pamyatnik-panikovskomu-na-proreznoj Фотографии памятника Паниковскому]
|
Это заготовка статьи о Киеве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Памятник Паниковскому (Киев)
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
