Памятник героям Отечественной войны 1812 года (Полоцк)

Памятник
Памятник героям Отечественной войны 1812 года Помнік героям Айчыннай вайны 1812 года
Памятник героям Отечественной войны 1812 года. Изображение нач. ХХ века
Страна	Белоруссия
Полоцк	Площадь Свободы
Автор проекта	Антонио Адамини
Первое упоминание	1835
Строительство	1848—1850 годы
Состояние	Восстановлен в 2010 году

Памятник героям Отечественной войны 1812 года (прежнее название Памятник в воспоминание Отечественной войны 1812 года) — один из десяти памятников 2-го класса, созданных по проекту архитектора Антонио Адамини, которые планировалось установить в местах боёв времён Отечественной войны 1812 года.

Воздвигнут в 1850 году в центре Полоцка на Корпусной площади (современная площадь Свободы) в «воспоминание Отечественной войны 1812 года».

Памятник выполнен в византийском стиле.

История создания

15 ноября 1835 года российский император Николай I утвердил доклад министра финансов о возложении на Санкт-Петербургский Александровский литейный завод отливки и постановки 16 памятников, предназначенных к сооружению на местах сражений 1812 года, которые были разделены по величине, оформлению и важности на три класса: 1-го класса — один памятник, 2-го класса — 10 и 3-го класса — 5. Затем заказ был передан Луганскому литейному заводу.

25 апреля 1846 года из Санкт-Петербурга на Луганский литейный завод были отправлены модели для Полоцкого памятника.

Итоговый проект

Конкурс на лучший проект памятника выиграл архитектор из Санкт-Петербурга Антонио Адамини, итальянец швейцарского происхождения. В 1834 году он руководил работами по водружению Александрийского столпа на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге.

Подготовительные работы

В 1836 году в Витебскую губернию был командирован подполковник Яковлев, офицер Генерального штаба, с целью выбора места для установления памятника. Яковлев рекомендовал установить памятник на площади против кадетского корпуса. Отчет подполковника был утвержден Николаем I.

Изготовление памятника

Ответственным за устройство фундамента для Полоцкого памятника и домика для инвалида при нем был назначен в 1846 году председатель Витебской казённой палаты.

Непосредственное руководство работами осуществлял архитектор титулярный советник Фиксен.

В апреле 1847 года началась отливка первых частей Полоцкого памятника на Луганском литейном заводе.

25 июня 1848 года произошла торжественная закладка фундамента памятника.

Спустя 22 месяца после начала отливки на Луганском заводе приступили к предварительной сборке памятника. Позолота частей Полоцкого памятника производилась гальванопластическим методом и была закончена 10 декабря 1849 года.

Заключительный этап

10 мая 1849 года части памятника начали отгружать с Луганского завода для отправки в Полоцк. К месту сборки 1985 частей памятника были доставлены к 9 декабря 1849 года.

К 1 мая 1850 года Полоцкий памятник был собран. Оставалось только установить позолоченные части. 16 июня 1850 года обоз с позолоченными частями памятника прибыл в Полоцк.

5 августа 1850 года мастер Бровкин с командой мастеровых из 11 человек, после выполнения всех работ по установке памятника в Полоцке, возвратился на Луганский чугунолитейный завод.

По докладу департамента горных и соляных дел 18 октября 1850 года, согласно представления Витебской казённой палаты, состоялось награждение мастера Бровкина и тридцати мастеровых Луганского литейного завода, бывших в Полоцке для установки памятника.

18 апреля 1851 года министр финансов за отличную усердную службу и труды, оказанные пробирером Луганского завода, горным инженером, штабс-капитаном Филипьевым, который занимался золочением бронзового купола памятника, впервые внедрив на заводе подобную технологию, объявлена ему благодарность.

Открытие памятника

Открытие памятника состоялось 26 августа (7 сентября) 1850 год года в канун юбилея Бородинской битвы. На церемонии присутствовали наследник российского престола цесаревич Александр Николаевич, архиепископ Василий (Лужинский), генерал-губернатор Витебский, Могилёвский и Смоленский, военный губернатор Витебска и Витебский гражданский губернатор, губернский и уездный предводители дворянства, в строю кадеты Полоцкого корпуса. Открытие сопровождалось крестным ходом и торжественным богослужением у подножия памятника, в котором принимали участие коленопреклонённые войска и сам наследник.

По окончании молебна архиепископ Василий (Лужинский) обратился к кадетам:

К вам теперь обращаю моё пастырское слово, юные питомцы России, будущие воины русского царя. Пред лицом его императорского высочества государя наследника, августейшего начальника нашего, возвеличившего своим присутствием настоящее торжество, запечатлейте навсегда в невинных сердцах и умах ваших память о настоящем событии

— Викентьев, В. П. Полоцкий кадетский корпус. - Полоцк : Х. В. Клячко, 1910. — С. 185—187.

В завершение торжественного мероприятия батальон кадет прошёл мимо памятника церемониальным маршем.

Уничтожение памятника

В начале 30-х годов ХХ столетия (1931—1932) Полоцкий памятник был снесён «на металл для нужд I пятилетки». Вместо памятника в память событий 1812 года был сооружен памятник В. И. Ленину.

Описание памятника

Полоцкий памятник-часовня представляет собой восьмигранную усеченную пирамиду на цилиндрическом постаменте, увенчанную луковичным куполом с позолоченным православным крестом. Вокруг средней части пирамиды расположено восемь пар колонн с позолоченными двуглавыми орлами наверху.

Текст на табличке памятника: Вверху:

Битва при Полоцке 5 и 6-го августа и взятие сего города приступом 7-го октября 1812 года

Внизу:

Поражение Удино и Сен-Сира графом Витгенштейном

На противоположной стороне памятника:

Взято в плен неприятеля 4500 ч. Отбито 3 орудия

Характеристики

• Общая высота сооружения 23,77 м.
• Общий вес 110 тонн.

Икона

На Полоцком памятнике установлен образ с изображением святых мучеников Сергия и Вакха, память которых православная церковь празднует 7 октября (20 октября), в день решающего штурма Полоцка.

Эскиз образа был подготовлен художником А. В. Нотбеком. Ко дню освящения памятника икона святых мучеников Сергия и Вакха не была готова. Поэтому на памятнике был временно укреплён образ Христа Спасителя, взятый из церкви Полоцкого кадетского корпуса.

9 апреля 1852 года образ святых мучеников Сергия и Вакха, доставленный из Санкт-Петербурга, был укреплён на памятнике.

Работы по дополнению и реставрации

Работы 1912 года

Осенью 1912 года состоялось празднование победы над французами под Полоцком. В город прибыли делегации полков, участвовавших в боях под Полоцком. От каждого полка к памятнику были прикреплены мемориальные доски.

Вокруг памятника возвели ажурную железную ограду.

Восстановление памятника в 2010 году

В июле 1988 года в Полоцке начался сбор средств на восстановление памятника. 18 января 1989 года Полоцкий горисполком принял решение № 15 «О восстановлении памятника Отечественной войны 1812 года в городе Полоцке».

Однако после развала СССР проект восстановления был на время забыт.

В 2006 году председатель Полоцкого городского исполнительного комитета В. С. Точило обратился с письмом в Парламентское Собрание Союза Беларуси и России с просьбой содействовать в восстановлении памятника.

Ответ был положительным. Решение было принято в июне 2006 года на тридцатой сессии Парламентского собрания Союзного государства, которое проходило в Полоцке. В июне 2006 года в сквере на площади Свободы в Полоцке, в знак будущего восстановления памятника, был поставлен символический камень. Городскими властями была проделана работа по включению проекта восстановления памятника в «Комплексную программу развития Полоцка на 2008—2012 годы» (Указ Президента Республики Беларусь № 647 от 17 декабря 2007 года), подписанную Президентом Республики Беларусь А. Г. Лукашенко.

Проект памятника Героям Отечественной войны 1812 года в Полоцке был готов в августе 2009 года. 20 августа 2009 года проект был утверждён на заседании Республиканского художественно-экспертного совета по монументальному и монументально-декоративному искусству.

Отливкой чугунных деталей занимался коллектив полоцкого завода ОАО «Технолит-Полоцк», который в кратчайшие сроки освоил новую для себя технологию — художественное литьё из чугуна. Орлов, медали, большой и восемь малых куполов отливали из бронзы на Минском скульптурном комбинате.

Сборка памятника происходила с сентября по декабрь. Установка памятника была завершена 27 декабря 2009 года. В 2010 году памятник был освящен архиепископом Полоцким и Глубокским Феодосием.

Памятник в фотоискусстве

Фотограф С. М. Прокудин-Горский осуществил уникальный фотографический проект «Местности, связанные с воспоминаниями о 1812 годе», сделав цветные фотоснимки мест, где проходили бои войны 1812 года. В Полоцке С. М. Прокудин-Горский снимал виды города, Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь, раку с мощами преподобной Евфросинии Полоцкой, ограду Струнской церкви, интерьер Николаевского собора и Полоцкий памятник героям Отечественной войны 1812 года.

См. также

• Память о войне 1812 года
• Памятник защитникам Смоленска 1812 года

Ссылки

• [www.respublika.info/4891/sobitie/article35585/ Матвеев, В. Время, назад! // Республика. — № 225 (4891) — 28 ноября. — 2009]

Литература

• Памятник в воспоминание сражений при Полоцке в 1812 году / сост., примеч. и вступ. ст. А. И. Судника. — Полоцк : Полоцк. кн. изд-во, 2010. — 64 с.: ил. — (Наследие Полоцкой земли; вып. 10).

Отрывок, характеризующий Памятник героям Отечественной войны 1812 года (Полоцк)

Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.