Петровский, Артур Владимирович

Петровский, Артур Владимирович
Дата рождения:	14 мая 1924(1924-05-14)
Место рождения:	Севастополь
Дата смерти:	2 декабря 2006(2006-12-02) (82 года)
Место смерти:	Москва, Россия
Страна:	СССР СССР, Россия Россия
Научная сфера:	психология
Место работы:	МГПИ им. Потёмкина, МПГУ, Психологический институт РАО
Учёная степень:	доктор психологических наук (1965)
Учёное звание:	профессор (1967), академик АПН СССР (1971) академик РАО (1992)
Альма-матер:	МГПИ им. Потёмкина
Известные ученики:	М. Ю. Кондратьев
Известен как:	историк советской психологии, создатель социально-психологической теории коллектива, исследователь психологии личности, Президент Российской академии образования (1992-1997)

Арту́р Влади́мирович Петро́вский (14 мая 1924 — 2 декабря 2006) — советский и российский психолог, специалист в области истории психологии, социальной психологии и психологии личности. Доктор психологических наук (1965), профессор (1967), член-корреспондент (1968), действительный член (1971) и вице-президент АПН СССР (1976—1979), президент РАО (1992—1997). Отец психолога В. А. Петровского и дед терапевта и кардиоревматолога И. В. Егорова.

Биография

Родился в Севастополе. В 1947 году закончил филологический факультет Московского городского педагогического института им. В. П. Потёмкина, в 1950 году там же защитил кандидатскую диссертацию, посвящённую психологическим взглядам А. Н. Радищева, после этого два года преподавал в Вологодском пединституте. Вернувшись на работу в МГПИ, продолжил исследования в области истории психологии и в 1965 году защитил докторскую диссертацию по истории советской психологии. С 1965 по 1971 год заведовал кафедрой психологии МГПИ. С 1972 по 1991 год являлся заведующим лабораторией психологии личности Психологического института РАО.

В 1968 году избран членом-корреспондентом АПН СССР, с 1971 года — действительный член АПН СССР. С 1968 по 1976 год — академик-секретарь Отделения психологии и возрастной психологии, в 1976—1979 годах — вице-президент АПН СССР. В 1991 году был назначен президентом-организатором Российской академии образования, с 1992 по 1997 год являлся её президентом.

Основные идеи

А. В. Петровский сформулировал оригинальную концепцию, описывающую динамику развития социальных групп — теорию деятельностного опосредствования межличностных отношений. Согласно этой теории, отношения, складывающиеся в группе, имеют многослойный характер. Можно выделить поверхностный слой непосредственных отношений, который образуют прежде всего отношения взаимной симпатии и антипатии между членами группы, и более глубинный слой отношений, опосредствованный целями и задачами совместной деятельности. Степень того, насколько опосредованными являются отношения в конкретной группе определяют один вектор группового развития. Второй вектор — степень асоциальности или просоциальности групповой деятельности. Сочетание этих двух параметров определяет тип группы. В рамках данной типологии выделено семь основных типов групп: группа высокого уровня развития типа коллектива и корпоративная группировка, группы среднего уровня развития просоциальная и анти­социальная кооперации, группы низкого уровня развития просоциальная и асоциаль­ная ассоциации, диффузная группа. В рамках данной теории был переосмыслен ряд явлений групповой динамики. Например, конформизм и нонконформизм как формы реакций индивида на давление группы характерны для групп низкого уровня развития (ассоциаций и коопераций), а группам более высокого уровня развития свойствен такой тип поведения как самоопределение личности в группе.

Другим направлением исследований А. В. Петровского является исследование процессов развития личности. По его мнению, развитие личности можно описать как процесс вхождения в социум, как постоянную смену различных общностей, в которые он входит и каждое из таких вхождений является этапом на пути его развития. Вне зависимости от типа и уровня развития таких общностей человек проходит универсальные стадии вхождения в общность, решая при этом встающие перед ним задачи. Выделено три таких универсальных стадии (адаптация/дезадаптация, индивидуализация/деиндивидуализация, интеграция/дезинтеграция), в возрастной периодизации этим стадиям соответствуют детство, отрочество и юность. С позиции этого подхода А. В. Петровский подверг критике принцип ведущей деятельности как основание для построения возрастной периодизации.

Научно-просветительская деятельность

А. В. Петровский является автором, соавтором и редактором большого числа учебников по психологии для вузов. Первый учебник был написан им в 1956 году в соавторстве с Г. А. Фортунатовым и выдержал три издания. Широко известны также выходившие под его редакцией учебники общей психологии (первое издание — 1970) и возрастной и педагогической психологии (первое издание — 1973) для педагогических вузов.

А. В. Петровский — автор многочисленных научно-популярных книг и статей по психологии. Являлся консультантом ряда научно-популярных фильмов из которых наиболее известны «Я и другие», «Семь шагов за горизонт», а также художественного фильма «Чучело».

Основные работы

• Петровский А. В. Личность. Деятельность. Коллектив. — М.: Политиздат, 1982. — 255 с. — (Над чем работают, о чём спорят философы).
• Петровский А. В. Вопросы истории и теории психологии. Избр. труды. — М.: Педагогика, 1984. — 271 с. — (Труды действительных членов и членов-корреспондентов АПН СССР).
• Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Основы теоретической психологии. — М.: Инфра-М, 1998. — 525 с. — (Высшее образование). — ISBN 5-86225-812-4.
• Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Психология. — М.: Академия, 2002. — 512 с.
• Петровский А. В. Психология и время. — СПб.: Питер, 2007. — 448 с. — (Мастера психологии). — ISBN 978-5-469-01675-5.
• Петровский А. В., Слободчиков В.И., Бим-Бад Б. М., Громыко Ю. В. [www.voppsy.ru/authors/GROMYKYV.htm Задачи и направления перестройки педагогической науки]// Вопросы психологии 1988. № 2, с.14.

Литература

• Кондратьев М. Ю. [psyjournals.ru/social_psy/2011/n3/Kondratyev_full.shtml О научной психологической школе А. В. Петровского в Московском городском психолого-педагогическом университете] // Социальная психология и общество. — 2011. — № 3. — С. 14-31.
• Егоров И. В. [doctoregorov.ru/aboutme/family/mybackground/petrovskiy Артур Владимирович Петровский] // Доктор Егоров. [www.peeep.us/e5b45a4b Архивировано] из первоисточника 5 мая 2014.

Отрывок, характеризующий Петровский, Артур Владимирович

– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему: