Печский санджак
Поделись знанием:
К:Появились в 1455 годуК:Исчезли в 1913 году
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
| Печский санджак | |||||||
| тур. İpek sancak</br>серб. Пећки Санџак</br>алб. Sanxhaku i Dukagjinit | |||||||
| Санджак | |||||||
| |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
 Печский санджак (выделен красным) | |||||||
| Столица | Печ | ||||||
Печский санджак (тур. İpek sancak, серб. Пећки Санџак, алб. Sanxhaku i Dukagjinit) — санджак Османской империи со столицей в Пече (ныне территория Косова). Санджак был образован после того, как турки захватили Печ в 1455 году, первым санджак-беем (губернатором) стал Махмут-паша Дукаджини[1].
Санджак включал 4 казы (уезда) - Печ, Джяковица, Гусинье и Беране[2].
Санджак часто находился под непосредственным контролем санджак-бея Скадарского санджака. В 1536 году Али-бек, санджак-бей Печа, был повешен по приказу султана за ошибки и некомпетентность в управлении санджаком[3]. Христианское население санджака часто восставало против османских властей, особенно в 1550-х годах, поскольку были не в состоянии платить недавно введенные тяжелые налоги[4]. Во время одного из таких восстаний санджак-бей Касим-бек получил приказ подавить восстание с помощью Скадарского санджака (в случае необходимости)[5]. В 1690 году санджак-бей Махмуд-паша Хасанбегович атаковал австрийские войска в Пече во время Великой турецкой войны[6].
Когда в 1877 году был создан вилайет Косово, Печский санджак стал его частью.
Во время Первой Балканской войны, в конце 1912 года санджак был оккупирован войсками Черногории и Сербии. В 1914 году малая его часть вошла в состав вновь созданного Княжества Албания, на основе мирного договора, подписанного в ходе Лондонской конференции в 1913 году[7].
Напишите отзыв о статье "Печский санджак"
Примечания
- ↑ Altimari Francesco. [books.google.com/books?ei=Dh03TsqSBcOdOpr22fEL&ct=result&id=HNJBAAAAYAAJ&dq=Sanjak+of+Dukagjin&q=%22Mahmut+pa%C5%A1a+Dukagjini%22#search_anchor Albanci]. — Cankarjeva založba, 1984. — P. 41.
- ↑ Samardžić Radovan. [books.google.com/books?id=uHNpAAAAMAAJ&q=%22%D0%BF%D0%B5%D1%9B%D0%BA%D0%B8+%D1%81%D0%B0%D0%BD%D1%9F%D0%B0%D0%BA%22&dq=%22%D0%BF%D0%B5%D1%9B%D0%BA%D0%B8+%D1%81%D0%B0%D0%BD%D1%9F%D0%B0%D0%BA%22&hl=en&ei=vHM4TofHM8WO8gPYs93xAg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCgQ6AEwAA Istorija srpskog naroda: pt. 1. Od Berlinskog kongresa do ujedinjenja 1878–1918]. — Srpska knjiiževna zadruga, 1983. — P. 264.
- ↑ [books.google.com/books?id=-4wxAQAAIAAJ&q=%D0%BF%D0%B5%D1%9B%D0%BA%D0%B8+%D1%81%D0%B0%D0%BD%D1%9F%D0%B0%D0%BA&dq=%D0%BF%D0%B5%D1%9B%D0%BA%D0%B8+%D1%81%D0%B0%D0%BD%D1%9F%D0%B0%D0%BA&hl=en&ei=xGs4TsKwDIKv8gPtubjxAg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=10&ved=0CE4Q6AEwCQ Godisnjak]. — Sarajevo: Drustvo Istoricara Bosne i Hercegovine, 1950. — P. 95.
- ↑ Schmitt, Oliver Jens (2010), [books.google.com/books?id=aCdYHU9PtiIC&pg=PA23&dq=Sanjak+of+Dukagjin&hl=en&ei=VRs3TtGtFYjoOcGm7fQL&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=5&ved=0CDcQ6AEwBDgK#v=onepage&q=dukagjin&f=false Religion und Kultur im albanischsprachigen Südosteuropa], vol. 4, Frankfurt am Main, Berlin, Bern, Bruxelles, New York, Oxford, Wien, с. 43, ISBN 978-3-631-60295-9, <books.google.com/books?id=aCdYHU9PtiIC&pg=PA23&dq=Sanjak+of+Dukagjin&hl=en&ei=VRs3TtGtFYjoOcGm7fQL&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=5&ved=0CDcQ6AEwBDgK#v=onepage&q=dukagjin&f=false>
- ↑ [books.google.com/books?ei=1yQ3TpqeAYboOeucvfAL&ct=result&id=Rhw8AAAAIAAJ&dq=Sanjak+of+Dukagjin&q=%22Tako+je+beg%22#search_anchor Jugoslovenski istorijski časopis, Volume 17]. — Savez društava istoričara Jugoslavije, 1978. — P. 209.
- ↑ [books.google.com/books?id=wAxVAAAAYAAJ&q=%D0%B4%D1%83%D0%BA%D0%B0%D1%92%D0%B8%D0%BD+%D1%81%D0%B0%D0%BD%D1%9F%D0%B0%D0%BA&dq=%D0%B4%D1%83%D0%BA%D0%B0%D1%92%D0%B8%D0%BD+%D1%81%D0%B0%D0%BD%D1%9F%D0%B0%D0%BA&hl=en&ei=lMc5To64F4S0-QbfzZCyAg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CCsQ6AEwATgK Zbornik za društvene nauke, Issues 12–15]. — Novi Sad: Matica srpska (Novi Sad, Serbia). Odeljenje za društvene nauke, 1956. — P. 48.
- ↑ Vickers Miranda. [books.google.com/books?id=IzI0uOZ2j6gC The Albanians: a modern history]. — I.B.Tauris, 1999. — P. 77, 78. — ISBN 978-1-86064-541-9.
Отрывок, характеризующий Печский санджак
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
