Пирамиды Гуимар

Пирами́ды Гуи́мар (исп. Pirámides de Güímar) — шесть ступенчатых пирамид, расположенных в городе Гуимар на юго-восточном побережье острова Тенерифе, входящего в Канарские острова. По мнению учёных, эти сооружения были нагромождены местными фермерами, которые при вспашке земли имеют обычай складывать найденные камни на границах полей. Это было распространённой практикой на Канарских островах, особенно во второй половине XIX века. По словам местных жителей и согласно старым изображениям, такие пирамиды существовали во многих местах острова, но были снесены из-за их предполагаемой бесполезности и использовались как источник дешёвого строительного материала. Непосредственно в Гуимаре было девять пирамид, из которых сохранились только шесть.

Пирамиды

Пирамиды расположены на территории этнографического парка, площадью в несколько гектаров. У всех шести сохранившихся пирамид прямоугольное основание, длина граней от 15 до 80 метров, высота — до 12 метров. На пирамидах №5 и №6 проводились масштабные реконструкции в конце 1990-х — начале 2000-х годов, на остальных пирамидах проводились незначительные реставрационные работы. В 1992 году археологами университета «Ла Лагуна» были проведены раскопки на территории парка. В пещере под пирамидой №1 были обнаружены кости, керамика и различные артефакты, принадлежащие культуре гуанчей. Радиоуглеродный анализ отнёс эти находки к 680 — 1020 гг. н.э. В результате раскопа между пирамидами №2 и №3 во втором слое (25 см) обнаружили остатки домашней утвари, керамики и виноградную лозу. Этот слой датировали второй половиной XIX - первой половиной XX века. Третий слой (50-150 см) содержал вулканические камни, гравий, а также традиционную для Канарских островов утварь и импортную керамику. Время постройки пирамид установить не удалось. Ежегодно пирамиды посещают свыше 100 000 туристов.

В хронике летописца-монаха Хуана де Абреу Галиндо (Juan de Abreu Galindo, 1632) есть текст, описывающий как аборигены острова возводили и использовали эти сооружения: «Они складывали много камней в форме пирамиды, стараясь сделать её как можно более высокой, насколько ничем не скрепляемые камни им это позволяли. В эти дни они устраивали обрядовые поклонения: все собирались вокруг куч камней, танцевали, пели заунывные песни, боролись друг с другом и устраивали другие состязания, которые обычно служили им в качестве развлечений. Вот такими были эти их праздники поклонения».

Теория Хейердала

В 1991 году пирамиды изучил известный путешественник Тур Хейердал. Обнаружены отчётливые следы обработки камней на углах пирамид, а также что земля перед строительством пирамид была выровнена. Материал — это не круглые валуны с местных полей, а куски лавы. Хейердал также выступил с мнением об астрономической ориентации пирамид. В день летнего солнцестояния с платформы на вершине наибольшей пирамиды можно наблюдать двукратный заход солнца: солнце исчезает за горной вершиной, затем снова появляется, заходит за соседнюю вершину второй раз. У всех пирамид на западной стороне имеются лестницы, которые утром в день зимнего солнцестояния ведут точно к восходящему солнцу.

Хейердал так и не смог узнать возраст пирамид или ответить на вопрос, кем они были построены. Однако твёрдо известно, что в пещере под одной из пирамид жили гуанчи — аборигены Канар. Гуимар, вплоть до испанского завоевания Канарских островов в конце XV века, был резиденцией одного из 10 менсеев (вождей) Тенерифе. Примечательно, что по сообщению Плиния Старшего, Канарские острова были необитаемы во времена Ганнона Мореплавателя (приблизительно 600 до н. э.), но, однако, на них были расположены руины больших сооружений. Происхождение гуанчей не совсем ясно. Переправа к Канарским островам от ближайшего побережья в южном Марокко трудна из-за морских течений, в то же время она осуществляется намного проще из Европы и Средиземноморья.

Хейердал выдвинул гипотезу, по которой Канарские острова в древности были перевалочным пунктом на пути между Америкой и Средиземноморьем. Самый быстрый маршрут между этими двумя частями света действительно проходит через Канарские острова — это использовалось, например, Христофором Колумбом. Ещё в 1970 году Хейердал показал, что судоходство между Северной Африкой и Карибским морем возможно и древними методами проплыв от Марокко до Барбадоса на папирусной лодке Ра II.

Туризм

В 1998 при материальной поддержке Тура Хейердала и его друга — норвежского судовладельца Фреда Олсена, был открыт этнологический парк пирамид Гуимар площадью 65 000 м². Информационный центр знакомит посетителей с экспедициями Хейердала и его теориями происхождения пирамид. Два павильона содержат выставки посвящённые Хейердалу и модели его лодок, среди прочих экспонатов — макет Ра II в натуральную величину.

Литература

• Maria Cruz Jiménez Gómez/Juan Francisco Navarro Mederos: El complejo de las morras de Chacona (Güímar, Tenerife): resultados del proyecto de investigación, XII Coloquio de Historia Canario-Americana (1996), Cabildo Insular de Gran Canaria, Las Palmas de Gran Canaria 1998, Volume 1.
• Juan Francisco Navarro Mederos/Maria Cruz Jiménez Gómez: [books.google.de/books?id=FwOm6J4FOSIC&printsec=frontcover&dq=isbn:978-84-7490-604-2&lr=&as_brr=0&source=gbs_summary_r El difusionismo atlántico y las pirámides de Chacona], in: Miguel Ángel Molinero Polo y Domingo Sola Antequera: Arte y Sociedad del Egipto antiguo. Madrid 2000, ISBN 978-84-7490-604-2, S. 241—253.
• Antonio Aparicio Juan/César Esteban López: Las Pirámides de Güímar: mito y realidad. Centro de la Cultura Popular Canaria, La Laguna 2005, ISBN 978-84-7926-510-6.
• Juan Francisco Navarro Mederos: [62.204.194.45:8080/fedora/get/bibliuned:ETFSerie1-E1570338-E8DC-B0C7-EB6F-44FAFAD659E5/PDF Arqueología de las Islas Canarias"], in: Espacio, Tiempo y Forma, Serie I, Prehistoria y Arqueología, Bd. 10, 1997, S. 447—478.

Ссылки

• [www.piramidesdeguimar.net Официальный сайт этнологического парка] (Spanish — English — German)
• [www.iac.es/galeria/aaj/p_aaj_recension_piramides.htm Las Pirámides de Güímar: mito y realidad] (исп.). — краткий обзор книги. [www.webcitation.org/65BHu9Cl8 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Пирамиды Гуимар

Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.