Питерхед
| Город
Питерхед Peterhead 
Показать/скрыть карты
|
Питерхед (англ. Peterhead, гэльск. Ceann Phàdraig, скотс Peterheid) — крупнейший город и рыболовецкий порт Абердиншира. Располагается на побережье Северного моря к северо-востоку от Грампианских гор, отмечая крайнюю восточную точку материковой Шотландии. По результатам переписи 2011 года население города составляло 18 537 человек. Современное название происходит, предположительно, от топонима «Мыс Святого Петра» (англ. St Peter's Headland) и церкви, которая, вероятно, располагалась там в XII или XIII веках.[1]
История
До Реформации территория города вместе с окружающими землями принадлежала Дирскому аббатству. В 1560 году Мария Стюарт пожаловала её Роберту Кейту, сыну Уильяма Кейта, 4-го графа Маришаля[en]. Позже земли перешли внуку Уильяма, Джорджу[en], при котором в 1593 году и был основан город — рыбацкая деревня населением в 56 человек получила статус бурга[2].
В течение XVII века город разрастался, и многие современные улицы были проложены именно тогда.[1]
В XVIII—XIX веках город, среди прочих портов Шотландии, был крупным центром китобойного промысла.
С 1970-х годов разработка нефтяных месторождений в Северном море положительно повлияла на городскую экономику. Неподалеку от города располагается газовый терминал Сент-Фергус.
Спорт
В городе базируются одноимённые футбольный и регбийный клубы.
Напишите отзыв о статье "Питерхед"
Примечания
|
Это заготовка статьи по географии Шотландии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Питерхед
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
