Поперечный, Анатолий Григорьевич

Анатолий Григорьевич Поперечный
Место рождения:	Новая Одесса, Николаевская область, Украинская ССР, СССР
Место смерти:	Москва, Россия
Род деятельности:	поэт
Годы творчества:	1957—2014
Направление:	лирика
Жанр:	стихотворение, песня
Язык произведений:	русский
Дебют:	«Полнолуние» («Советский писатель», Ленинград,1959)

Анато́лий Григо́рьевич Попере́чный (22 ноября 1934, Новая Одесса, Николаевская область — 17 мая 2014, Москва) — советский и российский поэт, автор стихов к многим популярным песням.

Биография

Родился 22 ноября 1934 года в Новой Одессе Николаевской области. В 1938 году семья Поперечных переехала из Новой Одессы в Николаев. Во время Великой Отечественной войны жил с матерью на Урале.

В 1944 году десятилетний Анатолий с матерью вернулись в Николаев, где будущий поэт закончил десять классов. После окончания школы работал на Черноморском судостроительном заводе, сначала подсобным рабочим в «горячем» цехе, был участником заводского литобъединения «Стапель» и заочно учился на филологическом факультете Николаевского педагогического института.

В 1954 году окончил Ленинградский государственный педагогический институт им. А. И. Герцена.

В 1957 году А. Поперечный послал рукопись своих стихов в Москву, в издательство «Советский писатель».

В 1959 году издательство «Советский писатель» (г. Ленинград) выпустило сборник стихов и поэм «Полнолуние».

В 1960 году вышла вторая книга стихов и поэм — «Червонные листья». В этом же году был принят в Союз писателей СССР и вскоре приглашён заведовать отделом поэзии в московский журнал «Октябрь», в связи с чем состоялся переезд поэта с семьёй в Москву.

Анатолий Григорьевич жил и работал в Москве, свободное время старался проводить на природе, много читал. Любимые писатели — Н. В. Гоголь, Т. Г. Шевченко и В. М. Шукшин.

Умер от сердечного приступа вечером 17 мая 2014 года в Москве. Похоронен 21 мая 2014 года на Троекуровском кладбище..

Семья

• Отец — Григорий Демьянович, агроном
• Мать — Александра Михайловна, фельдшер
• Супруга — Поперечная Светлана Ивановна
• Сын — Сергей (1958 г. рожд.)

Творчество

Анатолий Поперечный — автор 22 сборников поэм и стихов.

Сборники стихов

• Полнолуние (1959)
• Червонные листья (1960)
• Чёрный хлеб (1960)
• Невидимый бой (1962)
• Орбита (1964)
• Россия, Родина, Любовь (1964)
• Ночные поезда (1965)
• Девятый круг (1968)
• Ярость-жизнь (1973)
• Ядро (1975)
• Августовское поле (1976)
• Зелёная калитка (1981)
• Лик (1982)
• Избранные стихотворения и поэмы (1984)
• Трава у дома (1985)
• Дань (1987)
• Ночные переправы (1988)
• И снится нам трава, трава у дома… (2004)

Песни на стихи А. Поперечного

• «А мне покоя нет» (А. Мажуков) — исп. Ольга Зарубина
• «А ты себя побереги» (А. Морозов) — исп. Михаил Шуфутинский
• «Аист на крыше» (Д. Тухманов) — исп. София Ротару, Людмила Сенчина, Ольга Пирагс, Ольга Королькова, Елена Ваенга, «Непоседы»
• «Белая грива» (А. Морозов) — исп. Сергей Захаров
• «Белая сирень» (Е. Мартынов) — исп. Евгений Мартынов и Георгиади, Ксения Анестовна
• «Белочка» (А. Морозов) — исп. Александр Морозов
• «Белые ставни» (А. Морозов) — исп. Николай Гнатюк
• «Белый аист» (Э. Ханок) — исп. Лев Лещенко
• «Большое лето» (В. Мигуля) — исп. Владимир Мигуля, Александр Серов, Николай Гнатюк
• «Бродяга» (А. Морозов) — исп. Валерий Леонтьев
• «В лугах» (А. Морозов) — исп. Николай Гнатюк
• «Вишневая метель» (В. Мигуля) — исп. Владимир Мигуля
• «Вино прощанья» (О. Иванов)
• «Водовороты» (А. Морозов) — исп. Надежда Чепрага
• «Ворожба»(О. Иванов) — исп.ВИА «Сябры»
• «Ворожба» (А. Морозов) — исп. София Ротару
• «Всё повторяется» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «Вчерашняя печаль» (Е. Щекалёв) — исп. Валентина Толкунова
• «Где же ты?» (А. Мажуков) — исп. Георгиади, Ксения Анестовна
• «Гитара» (Я. Френкель) — исп. Иосиф Кобзон
• «Глухариная заря» (О. Иванов) — исп. ВИА «Сябры»
• «Года бегут» (А. Морозов) — исп. Лев Лещенко
• «Голосок» (А. Морозов) — исп. Александр Кальянов
• «Горлица и дятел» (А. Морозов) — исп. Екатерина Шаврина
• «Горькие яблоки» (Д. Тухманов) — исп. Валерий Леонтьев, Людмила Гурченко
• «Девушка из Полесья» («Олеся, Олеся, Олеся…») (О. Иванов) — исп. ВИА «Сябры»
• «Дикие розы» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «Димка» (А. Минцковская) — исп. Анастасия
• «Дни любви» (О. Иванов) — исп. Сергей Захаров
• «Дом на Неглинной» (А. Минцковская) — исп. Анастасия
• «Домик на окраине» (В. Мигуля) — исп. группа «Монитор», Владимир Мигуля, Валентина Толкунова
• «Домик окнами в сад» (А. Морозов) — исп. Николай и Сергей Радченко
• «Дорога судьбы» (С. Краевский) — исп. Лев Барашков
• «Душа болит» (А. Морозов) — исп. Михаил Шуфутинский, Александр Морозов
• «Дымок над крышей» (М. Суворова) — исп. Маргарита Суворова, Галина Невара
• «Женщины России» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «Жизнь пропащая» (О. Иванов) — исп. Надежда Бабкина
• «Журавлик» (А. Морозов) — исп. Михаил Шуфутинский
• «За Дунаем» (А. Морозов) — исп. Ярослав Евдокимов
• «За поворотом» (Г. Мовсесян) — исп. Ара Бабаджанян, Галина Улётова
• «Завалинка» (О. Иванов) — исп. ВИА «Сябры»
• «Закодирована дверь» (А. Морозов) — исп. группа «Форум» (солист — Виктор Салтыков)
• «Зацветает краснотал» (О. Иванов) — исп. ВИА «Пламя»
• «Здравствуй, радость» (А. Мажуков) — исп. Ирина Понаровская
• «Зи-зи» (А. Морозов) — исп. Михаил Шуфутинский
• «Золотое сердце» (В. Матецкого, слова А. Поперечного и М. Шабров) — исп. София Ротару
• «Именины сердца» (А. Морозов) — исп. Александр Морозов
• «Казачья» (М. Муромов) — исп. Михаил Муромов
• «Какая дивная пора» (А. Мажуков) — исп. Ирина и Елена Базыкины
• «Калина» (А. Морозов) — исп. Александр Солодуха, Братья Радченко
• «Калины куст» (А. Морозов) — исп. Ярослав Евдокимов
• «Карусель» (В. Хорощанский) — исп. Ренат Ибрагимов
• «Колокола» (чешская народная песня, перевод А. Поперечный) — исп. Нина Пантелеева и Лев Лещенко
• «Кольцо дорог» (А. Морозов) — исп. Филипп Киркоров
• «Конь вороной» (О. Иванов) — исп. Надежда Бабкина
• «Лебеда» (А. Морозов) — исп. Александр Кальянов
• «Малиновка» (Э. Ханок) — исп. ВИА «Верасы»
• «Малиновый звон» (А. Морозов) — исп. Николай Гнатюк
• «Мама белила хату» (Д. Тухманов) — исп. Иосиф Кобзон, Бисер Киров
• «Маменька» (А. Морозов) — исп. Марина Капуро
• «Метелица» (М. Муромов) — исп. Михаил Муромов
• «Москва — Санкт-Петербург» (О. Иванов) — исп. Анастасия
• «Музыка любви» (А. Мажуков) — исп. Бируте Петриките, Ирина Понаровская, Роза Рымбаева, София Ротару, Александр Чепурной
• «На пароходе» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «Наедине со всеми» (В. Шаинский) — исп. Валерий Леонтьев
• «Наши дни» (А. Мажуков) — исп. Роза Рымбаева
• «Незамужняя» (А. Морозов) — исп. Надежда Чепрага
• «Одинокий волк» (А. Морозов) — исп. Ярослав Евдокимов, Александр Морозов
• «Однажды» (Д. Тухманов) — исп. Сергей Захаров
• «Окраина» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «От нас ничего не убавится» (А. Морозов) — исп. Михаил Шуфутинский
• «Павловский Посад» (П. Аедоницкий) — исп. Павел Бабаков, Лев Лещенко
• «Падают яблоки» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон, Игорь Скляр
• «Переклики» (А. Морозов) — исп. Николай Гнатюк
• «Пиджак» (А. Морозов) — исп. Анастасия
• «По дороге в светлую обитель» (А. Морозов) — исп. Валерий Леонтьев
• «По тихой воде» (А. Морозов) — исп. Сергей Захаров
• «По ягоды» (Б. Емельянов) — исп. Ольга Зарубина
• «Под окном смородина» (А. Морозов) — исп. Александр Морозов
• «Поезд в листопад» (С. Березин) — исп. ВИА «Пламя»
• «Пой скрипочка» (А. Морозов) — исп. Ян Осин
• «Посвящение Шукшину» (Е. Птичкин) — исп. Ольга Воронец, Людмила Зыкина, София Ротару
• «Почему — не ведаю» (В. Мигуля) — исп. Владимир Мигуля
• «Предчувствие любви» (А. Мажуков) — исп. Владимир Попков
• «Проводница» (А. Морозов) — исп. Михаил Шуфутинский
• «Пропади ты пропадом» (А. Морозов) — исп. Лилия Сандулеса
• «Прощальные гастроли» (О. Иванов ) — исп. Анастасия
• «Разменяйте» (А. Морозов) — исп. Михаил Шуфутинский
• «Рано помирать» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «Расскажи мне сказку» (Л. Гарин) — исп. София Ротару, Нина Бродская, Мария Пахоменко
• «Реченька туманная» (Э. Ханок) — исп. Анна Герман, Валентина Толкунова
• «Романтика» (Я. Френкель) — исп. Владимир Трошин, Эдуард Хиль
• «Рязанские мадонны» (А. Долуханян) — исп. Людмила Зыкина
• «Свадебные кони» (Д. Тухманов) — исп. Яак Йоала, Лев Лещенко
• «Свет пречистый» (О. Иванов ) — исп. Анастасия
• «Свидание при свечах» (Е. Мартынов) — исп. Мари Карне и Иван Ильичёв
• «Севастополь» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «Северное сияние» (Р. Майоров) — исп. Владимир Макаров
• «Серебряные ноты» (А. Мажуков) - исп. Георгиади, Ксения Анестовна
• «Синяя роза» (Д. Тухманов) — исп. группа «Электроклуб» (солистка — Ирина Аллегров)
• «Соловьиная роща» (Д. Тухманов) — исп. Лев Лещенко, ВИА «Красные маки», Юрий Богатиков, Лев Барашков, Эдита Пьеха, Мария Пахоменко
• «Спасибо тебе за любовь» (Л. Гарин) - исп. Валерий Ободзинский
• «Старый капитан» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «Сто девчат» (О. Иванов) — исп. Олег Иванов
• «Тайны» (Ю. Саульский) — исп. Людмила Зыкина, Мария Лукач
• «Такая ночь» (А. Морозов) — исп. Екатерина Шаврина, Александр Морозов
• «Танго у полустанка» (Е. Жарковский) — исп. Клавдия Шульженко
• «Теплые ливни» (М. Муромов) — исп. Михаил Муромов
• «Теплые сумерки» (А. Морозов) — исп. Александр Морозов
• «Территория любви» (А. Морозов) — исп. Лев Лещенко
• «Тихая музыка» (В. Семёнов) — исп. Галина Ненашева
• «Трава у дома» (В. Мигуля) — исп. группа «Земляне» (солист — Сергей Скачков), Владимир Мигуля
• «У криницы» (О. Иванов) — исп. О. Иванов и ВИА «Сябры»
• «Украина — ненька, матушка — Россия» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «Фото на память» (Д. Тухманов) — исп. группа «Электроклуб» (солист — Виктор Салтыков)
• «Часовенка» (А. Морозов) — исп. Ярослав Евдокимов
• «Черемуховый снег» (И. Гордеев) — исп. Сергей Захаров
• «Черноморская сторона» (А. Морозов) — исп. Иосиф Кобзон
• «Чудотворная» (А. Морозов) — исп. Ярослав Евдокимов
• «Шляпа чёрная» (А. Морозов) — исп. Михаил Шуфутинский
• «Это — жизнь» (А. Мажуков) — исп. ВИА «Музыка»
• «Я помню день» (Ю. Саульский) — исп. Юрий Богатиков, Вадим Мулерман
• «Я ревную тебя» (Н. Богословский) — исп. Валерий Ободзинский

Ссылки

• [litnik.org/index.php/poeziya/anatolij-poperechnyj Страница А. Г. Поперечного на сайте «Николаев литературный»]
• Поперечный Анатолий Григорьевич // Кто есть кто в современной культуре : В 2 вып. / Гл. ред. С. М. Семенов, авт. и сост. Н. И. Шадрина, Р. В. Пигарев и др.. — М.: МК-Периодика, 2006—2007. — ISBN 5-93696-007-3, 5-93696-010-2.

Отрывок, характеризующий Поперечный, Анатолий Григорьевич

Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.