Сбруя

Сбруя — это конская упряжь, предметы и принадлежности для запряжки, седлания и управления лошадьми. Другой термин — конская амуниция.

Главный элемент сбруи верховых лошадей — седло.

Запряжка подразделяются на одноконную и пароконную, дуговую и бездуговую.

Предметы одноконной дуговой упряжи:

• хомут с гужами и супонью,
• седёлка с подпругой,
• чересседельник,
• подбрюшник,
• дуга (упряжь),
• шлея,
• узда с удилами, псалиями и поводьями,
• вожжи,
• зга (диалектное) — кольцо у дуги, через которое продевают повод оброти. Некоторые источники указывают, что слово «зга» в выражении «ни зги не видно» обозначает кольцо на дуге конской упряжки, в которое продевают повод. Современная лингвистика считает, что «зга» в выражении «ни зги не видно» — это искажённое слово «стезя» (дорога, от древнерусского варианта «стьга»).

Предметы одноконной бездуговой упряжи:

• хомут с гужевыми мочками, за которые крепят постромки,
• ремённые горты (вместо гужей), скрепляющие хомут с оглоблями.

Предметы пароконной упряжи:

• хомуты (иногда заменяемые шорками),
• нагрудные ремни,
• постромки,
• шлеи, уздечек с удилами и парных вожжей.

Ногавки — это снаряжение лошади, предназначенное для защиты конечностей лошади от механических повреждений. Ногавки бывают рабочие и Транспортировочные. Рабочие ногавки используются в тренировочном процессе и на выступлениях. Транспортировочные ногавки используются при транспортировке лошади.

Попона — это покрывало для лошади, которое предохраняет её от простуды, мух (сеточные попоны). Делятся на зимние (изготовляются из шерсти, флиса, синтепона и пр.) и летние (изготавливаются из хлопка, сетки и прочих лёгких материалов). Большие попоны имеют капор для дополнительного закрывания шеи.

Вальтрап — покрывало под седло. Основное назначение — защитить спину лошади от повреждения седлом или седёлкой.

Подпруга — широкий прочный ремень, предназначенный для удерживания седла (у упряжных лошадей седёлки). Охватывает корпус лошади снизу и с обоих боков пристегивается к седлу. Бывают из кожи, тесьмы и прочих материалов. Некоторые виды седел имеют по две-три подпруги.

Недоуздок — это уздечка без удил, назначение которой — содержание лошади на привязи. Относится к предметам конюшенного обихода и бывает из кожи, тесьмы.

Чумбур (чембур) — это верёвка, с помощью которой привязывают лошадь, когда она находится в недоуздке. Бывают тесьмяные, цепные или веревочные

Хакамора — это уздечка без железа. Представляет собой кожаный недоуздок с обшитой мехом или кожей металлической дужкой от концов которой идут металлические пластинки для пристегивания поводьев. Эта дужка находится на переносье у лошади и в сочетании с подбородной цепочкой позволяет осуществлять управление лошади с помощью действия поводьев на носовые кости.

Шпрунт (или скользящий повод) — вспомогательный ремень (длиной ~280 см), который прикрепляется одним концом к подпруге, а другим к переносному ремню уздечки. Он не даёт лошади задирать голову до горизонтального положения, когда управление становится невозможным, или двигать носом дальше длины шпрунта.

См. также

• Упряжка

Отрывок, характеризующий Сбруя

– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.