Посвятовская, Халина

Халина Посвятовская
Halina Poświatowska
Имя при рождении:	Хелена Мыга
Род деятельности:	поэтесса
Дата рождения:	9 мая 1935(1935-05-09)
Место рождения:	Ченстохова, Польша
Дата смерти:	11 ноября 1967(1967-11-11) (32 года)
Место смерти:	Варшава, Польша

Хали́на Посвято́вская (польск. Halina Poświatowska) (9 мая 1935, Ченстохова, Польша — 11 ноября 1967, Варшава, Польша) — польская поэтесса.

Биография

Халина Посвятовская (урождённая Мыга) родилась 9 мая 1935 в городе Ченстохова, духовном центре Польши.

Из-за тяжёлого порока сердца большую часть своей жизни провела в больницах и санаториях, где познакомилась со своим будущем мужем Адольфом Рихардом Посвятовским, который также был тяжело болен. Молодые люди поженились в Ченстохове 20 апреля 1954 г. После двух лет брака, в возрасте 21 года, Халина стала вдовой. В 1958 г. Посвятовска перенесла сложную операцию на сердце в США. После возвращения в Польшу окончила философский факультет Ягеллонского университета в Кракове. С этим городом связаны последние годы жизни поэтессы, в это время она преподавала в университете. В 1967 состояние её здоровья резко ухудшилось, и было принято решение об ещё одной операции на сердце, через восемь дней после которой, 8 ноября, она скончалась. Могила поэтессы и её мужа находится на кладбище св. Духа в Ченстохове.

Творчество

Дебютировала циклом стихотворений в «Ченстоховской Газете». Первооткрывателем её поэзии считается Тадеуш Герымски, который признался позже в статье «Прощание поэтессы» в этой же газете, что сделал это больше из жалости, не оценивая её поэзию высоко.

Первый сборник стихотворений «Гимн идолопоклонничеству» (1958) был опубликован годом позже и получил положительные отзывы поэтов и критиков. Затем появилось ещё три сборника: «Сегодняшний день» (1963), «Ода рукам» (1966) и «Ещё одно воспоминание» (1967). После смерти поэтессы было найдено много неизданных стихотворений. Посмертно была опубликована автобиографическая повесть «Рассказ для друга».

Главные мотивы творчества Посвятовской — переплетающиеся любовь и смерть. Сознавая свою уязвимость, Посвятовска не раз высказывается против неумолимого рока. Она сокрушается по поводу несовершенства человеческого тела, но в то же время способна насладиться каждым моментом уходящей жизни. В своих произведениях она касается женственности, пишет о себе и других женщинах, женщинах — героинях. Поэзия Халины Посвятовской — это учение о человеческой натуре, о женщине, жаждущей любви и осознающей свою близкую кончину.

Умрёт ли мир немного,
Когда я умру?

Гляжу:
Закутан в лисий воротник,
Шагает мир.

Никогда не думала,
Что я ворсинка в его мехах.

Я всегда была здесь,
А он — там.

Но всё же
Приятно подумать,
Что мир немного умрёт,
Когда я умру.

— Халина Посвятовская, перевод с польского Надежды Никитиной

Память

• с 1974 года в Ченстохове проводится ежегодный литературный конкурс имени Халины Посвятовской
• в Ченстохове на аллее Пресвятой Девы Марии вблизи ратушной площади в 2007 году установлена мемориальная скамейка Халины Посвятовской. Памятник представляет собой саму Галину, сидящую на лавочке, у её ног сидит кошка.
• 9 мая 2007 г. в её доме в Ченстохове на ул. Ясногорской 23 был открыт Дом Поэзии — музей Халины Посвятовской

Публикации на русском языке

• (Стихи) Пер. Н.Астафьевой/Современная польская поэзия. М.: Прогресс 1971, с.210-212
• Халина Посвятовская. Стихи. Пер.с польск. и вступл. Н.Астафьевой /Иностранная литература 1972 № 4 с.165-173
• Халина Посвятовская (Стихи) Пер. и предисл. Н.Астафьевой / Весь свет. М.1976 с.129-137
• (Стихи) Пер. Н.Астафьевой/Из современной польской поэзии. Гроховяк. Харасымович. Посвятовская. Гжещак. М.: Прогресс, 1979 с.163-208
• Н.Астафьева, В.Британишский. Польские поэты ХХ века. Антология. т. II, СПб : Алетейя 2000 с.283-308
• Н.Астафьева Польские поэтессы. Антология СПб : Алетейя 2002 с.430-483

Ссылки

• [www.koniczynka.art.pl/ Халина Посвятовска: жизнь, творчество, современность] (польск.)
• [www.zbaszyn.com/poezja/poswiatowska/poswiatowska.htm Поэзия Халины Посвятовской ] (польск.)
• [www.poswiatowska.muzeumczestochowa.pl/ Музей Халины Посвятовской ] (польск.)
• [www.rusinst.uni.lodz.pl/rusinst/index.php?option=com_content&task=view&id=37&Itemid=37 Опыт анализа перевода двух стихотворений Халины Посвятовской на русский язык]

Отрывок, характеризующий Посвятовская, Халина

– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.